Золотой дракон

А я тихо и быстро одевалась. Говорить ни о чем с эльфом не хотелось. Я знала, что он жесток и что такие поступки в его натуре, но вот чтобы так близко с таким вот Фиром я, если и сталкивалась, то очень редко, и мне совсем не нравилось то, что я видела. Только сейчас я поняла, что он говорил Филоне все очень серьезно и сможет разрушить чью-то жизнь просто потому, что ему стали надоедать. Стало страшно.

Уже возле самой двери Фир схватил меня за руку, удерживая от последнего шага.

- Осуждаешь?

- Нет, я тебя не читала, чтобы осуждать или одобрять твои действия.

- Злишься?

Я отвернулась и посмотрела в стену.

- Нет, Фир, я не злюсь, но мне тяжело принять... но я приму, со временем приму.

Он отпустил мою руку и я, больше не удерживаемая, ушла в библиотеку. Завтракать совсем не хотелось, и я была рада спрятаться от всего в книгах, и обо всем подумать.

Осуждала ли я Фира? Нет, не осуждала, я знала Фира, он может долго терпеть и предупреждать, а потом, просто выполнит угрозу, ни словом не предупредив. А тут, можно сказать, эльфийке повезло, она получила последний шанс. Со мной Фир, хоть и применял похожие методы в воспитании, но максимальное наказание я получала - это лишение сладкого или лишение какого-нибудь его подарка, причем, чем серьезнее была провинность, тем интереснее подарка мне не доставалось. Было очень обидно всегда. Но чтобы так вот, в жизни... так безжалостно... спокойным тихим голосом, будто он не чью-то жизнь обсуждает, а еду на обед заказывает, да и то, во время заказа у него больше эмоций в голосе... После такого утреннего разговора, я, наконец, поверила тому, о чем меня когда-то предупреждали на острове хранители и домовушки, поверила, что этот эльф, не дрогнув, убьет любого - будь то ребенок, или беспомощная старуха, или армия, вооружённая до зубов. Если он решит, что они опасны для него или неудобны, то убьет, не задумываясь, и его даже потом совесть мучить не будет. Потому что у него ее просто нет.

Так горько было признать правду о нем. Я легко могла поверить и принять то, что всеми любимая красавица и умница Талиника принесла в жертву свою близняшку - сестру, чтобы получить свой дар. Легко поверила в то, что красавец и душа компании Брайон, продал свою мать и сестру в бордель. Поверила даже в то, что всеми любимый добряк - старик профессор Льюмьер убил свою жену... а вот Фиру, вернее тому, что о нем говорили и его поступкам, никак не могла поверить. Было очень горько от того, что он такой. Что он может так поступать, а ведь он меня предупреждал, и не раз. Вот только я, как слепой котенок, тыкалась в ладонь, ища ласки, и не верила, а тут, наконец, открылись глаза...

Я сидела в глубине библиотеки и плакала, плакала не о себе, а о Фире и его поступках, о его жизни, сделавшей его таким жестоким.

Через какое-то время слезы закончились, а я так и сидела на полу, облокотившись о стеллаж с книгами, где-то в хранилище библиотеки. Сидела и смотрела в узкое окно, почти возле самого потолка. Смотрела, как солнце прячется и опять выныривает из-за тучек, смотрела, как пролетала мимо стайка птичек, смотрела, как солнечные лучики играют с отражениями на стекле. Смотрела и понимала, что каким бы не был Фир жестоким, беспощадным и грубым с другими, от него я не видела ничего, кроме тепла, доброты и любви. Ну и пусть говорят, что эльфы не делают ничего просто так, я знала, что от меня Фиру ничего не нужно. Точно знала, что как бы он не поступил с кем-то или поступит, но меня он любит, дороже его у меня никого нет. Он моя семья, и тут ничего не сделаешь, семью не выбирают, и я всегда его поддержу во всем, вот только привыкну до конца к мысли о его... характере... и больше никогда не отвернусь от него...

Так я и провела день в библиотеке, сортируя, перебирая и расставляя поступившие книги, и время от времени вздрагивая, вспоминая какие-то подробности из рассказанных мне о Фире на острове историй.

Вечером, вернувшись к себе в комнату, я застала там Фира.

- Привет.

- Привет.

- Я хотел с тобой поговорить, но ты спряталась от меня в библиотеке, да еще узелки свои поназавязывала, - ворчливо сказал эльф. - Я... то, что ты утром услышала... ты не так поняла... я не хотел... о, проклятые боги... не могу... не могу тебе соврать... Да все правильно ты поняла, и все я хотел, и все сделаю так, как предупредил, если она не успокоится... я готов тебе все, что угодно сказать, и пообещать, только чтобы ты, как и раньше ко мне относилась, а не избегала и пряталась... Я тебе вещи принес, которые ты оставила в своей ванной... и еще небольшой подарок... Вот, возьми... Пожалуйста, Кьяра... возьми его...

Фир в руках держал тонкий шелковый, серо-голубой шарфик. Я протянула руку и аккуратно взяла его.

- Уже начинает становиться прохладно, а у тебя слабое горло после того случая. Ты только носи его. Он тебе подойдет под форму, даже если кто не знает, то и не поймет, что это не форма. Хорошо, Кьяра?

- Хорошо, Фир.

Что еще сказать, я не знала. Мы так постояли несколько минут.

- Ну, я пойду, мышонок?

Я помотала головой, и Фир так и не сдвинулся с места.