Золотой дурман. Книга первая

– Ну, до маяка ещё добрых две версты. И приписано нам не только до туда местность осмотреть, но ещё и вокруг маяка обойти, – дождавшись, когда смех уляжется, произнёс Фёдор. – Неплохо бы привал сделать, – закрутил он головой, высматривая подходящую полянку. – Воды маловато, где бы набрать?

– Я знаю! – вызвался Мирон. – Здесь родник недалёко. Когда с Ефимом за ясаком едем, всегда около него останавливаемся… Мы его немного проехали.

– Я с тобой! – спохватился Никита.

– Да ладно… – махнул рукой Мирон. – Чего лошадей по лесной чаще гонять… Что я, один не управлюсь?

Взяв две большие плотные кожаные сумки, предназначенные для воды, Мирон, пришпорив коня, скрылся в зарослях деревьев. Пробравшись напрямки через бурелом, он оказался у места, где небольшие холмы образовывали полукруг. Кристально чистая вода стекала у подножия в крошечное озерко и тоненьким ручейком убегала в сторону реки…

Наполнив обе сумки, Мирон перебросил их через спину лошади и в поводу повёл её назад. Проходя мимо старых берёз, он заметил пень, покрытый шапкой опят.

– На похлёбку сгодятся, – скинув плащ, присел около пня Мирон.

Словно цирюльник, увлёкшись, сбривал он кинжалом молоденькие душистые грибы… Остриё ножа, проколов кожу, упёрлось ему в шею.

– Брось кинжал! Крикнешь – горло перережу, – прохрипел грубый мужицкий голос сзади.

Мирон, захваченный врасплох, медленно положил на землю кинжал.

– Кто ты? И чего тебе надо? – как можно спокойнее спросил он.

– Хто? Я?! – ехидно усмехнулся незнакомец. – Душегуб!.. А надоть мине одёжу твою и коня.

– Потап, чо ты с им валандаешься7, кончай яво быстрей! – раздался нетерпеливый бас.

– Погодите, мужики, а, может, золото возьмёте?

– Золото?! А откель оно у тебя – золото? – недоверчиво усмехнулся хрипатый.

– Не слушай его – врёть он. Такия за золотом не ходють. Ишь, при хформе – служивый, видать. Кончай яво и делов-то!

– Да сейчас все кому не лень золото моют, слух пошёл, что есть оно в этих местах. Вот и мы с брательником решили урвать себе кой-чего… Вон, за поясом, глянь – мешочек с золотым песком. Коли не веришь.

– А, ну-кась, иде? – отпустив нож от шеи, наклонился хрипатый.

Молниеносно схватив руку незнакомца, Мирон с силой перекинул его через себя, с размаху опустив на остриженный от грибов пень.

– Ох!.. – коротко крякнул хрипатый, раскинув руки.

В это же мгновенье Мирон резко обернулся и едва успел увернуться от сучковатой сосновой оглобли, летевшей ему в голову.

– Ах ты, гад! – кинулся на него с ножом худощавый бородатый детина.

Изловчившись, Мирон перехватил его кисть и рывком завернул за спину.

– Больно!.. Руку сломашь!.. – прохрипел детина.

– А к чему тебе рука? – в сердцах ответил Мирон. – Тебя всё равно повесят как разбойника… Вместе с твоим товарищем – коли очухается.

– Не погуби!.. Не разбойники мы – вот те крест!.. Беглые…

– А ежели не разбойники, чего ж едва жизни меня не лишили?

– Попужать малость хотели, чтобы на помощь не позвал. Думашь, не слыхали, сколь вас там – не мене десятка мужуков заржало…

– Чево делать-то удумал?.. – с тревогой в голосе пробасил бородатый.

– Отвезём в крепость. Ну, а дальше, думаю, тебе понятно, – связав разбойнику руки его кушаком, ответил Мирон.

– Пожалей ты нас, Христа ради! – взмолился детина. – Если возвернут нас назад – запорють до смерти солдаты. Сколь беглых ужо на том свете почивають.

Мирон испытующе взглянул в полные мольбы глаза искренне взмолившегося мужика.

– Садись!.. Поговорим… – кивнул он на поваленное дерево, развязав ему руки. – Звать-то как?

– Осипом кличут. А яво – Потап, – указал он на начавшего приходить в себя товарища. – Шибко ты яво саданул. Кабы не помер.

– Очухается… – безразлично бросил Мирон. – Ну, так расскажи, Осип, кто вы и откуда, чего вас сюда занесло – а там посмотрим, как с вами поступить.

– Всё скажу, как на духу! – прижал руки к груди Осип. – Тольки помилосердствуй к нам, горемыкам!.. Троя нас бежало с Барнаульского заводу. Моченьки никакой ужо не было каторжну работу сполнять. Онисим-то дорогой помер, чахотка у яво была, хотел хоть перед смертию вольным духом дохнуть. Недалёко от Гордеевой и похоронили яво. А мы с Потапом к Беи стали пробираться. Знамы мне ети места, я ведь на Бехтемирским маяке два годочка отслужил, отсель и взяли меня в завод натместо службы… Чо ишо-то сказать?.. – развёл руками Осип.

– Так что ж, выходит, вы досюда добрались вот так вот – без еды, без сапог?.. – вопросительно взглянул на него Мирон.

– Был грех… – вздохнул Осип. – У каво котялок, у каво топор, а иде курицу поймам – вот так и дошли досель. За рекой-то спокойней будет – тама, считай, Телеуцка землица – ни поселений, ни служивых.

– Тяжело вам будет, – покачал головой Мирон. – Не вовремя вы бежать вздумали – зима на носу. А погляди-ко на свою одёжу?! – кивнул он на перевязанные верёвкой опорки8.

– Знаю… – почесал затылок Осип. – К инородцам будем пробиратьси. Люди говорять, добры они, в приюте не откажуть… Топор есть, ежели чево – срубим времянку.

– Ну, вот и твой товарищ очухался, – кивнул Мирон на сидящего около пня Потапа.