Золотой гобелен

Мы бежали по темнеющим улицам, вот уже позади остался дом, пропускающий сквозь себя закатный свет. Я опять засмотрелся на него, так и не успел Миэ расспросить, кому он принадлежит. На окраине она отстала и, стоя посреди дороги, провожала нас взглядом.

— Почему вы пришли за мной? Как я смогу помочь? — на бегу спросил я.

— Вообще-то мы пришли к Миэ, — сообщил, оглядываясь через плечо, Влад, — надеялись, что она уговорит свекра мягчить наказание, — я споткнулся и чуть не полетел носом в землю, — но раз ты решил помочь, с этим можно подождать, сейчас главное вытащить Лана.

— Миэ — невестка Бари…э… как там его?!

— Ты что, не знал? — их изумление было не меньше моего.

Кто бы еще мне сказал об этом.

Глава 21. ОСТОРОЖНОСТЬ? НЕТ, НЕ СЛЫШАЛИ

Когда мы добежали до развалин, уже почти стемнело. Навстречу нам поднялись с камней двое вооруженных людей из свиты лысого Б… — почему-то мне никак не удавалось запомнить имя наместника. На этот раз он предусмотрительно оставил охрану, чтобы пленник ненароком не выбрался из пещеры.

Парни остановились в нерешительности, и я, догоняя их, понял, что у нас только один шанс, а вот у ушастого — ни одного, если мы не прорвемся к нему: у охраны был приказ не выпускать никого из пещеры, желающих же войти в нее у них приказа останавливать не было. Не сбавляя скорость, я рванул к лестнице, услышал позади возмущенные восклицания и был таков.

Прыгая через ступеньки, я влетел в душный сумрак. Привалившись к стене, которая скрыла меня от преследователей, намочил водой одно из полотенец, что дала Миэ, и обмотал им голову, закрывая лицо. Глаза быстро привыкли к слабому освещению. Надеюсь, ребята решат проблему с людьми наместника до того, как я найду Ириэга. Или Лана.

Его я увидел почти сразу. Он стоял на коленях под каменным сводом метрах в двадцати от меня. Сгорбленная спина, одежда покрыта пылью, словно он катался по полу. Я побежал так, что мелкие камешки полетели из-под подошв.

Только бы успеть. До того, как Лан вдохнет смертельную дозу яда, до того, как пол под ногами станет вязким кошмаром, а руки расползутся на ширину автомагистрали. Заглянул в лицо. Оно осунулось, взгляд ничего не выражал, под глазами залегли тени. Тонкие черты лица сейчас казались почти прозрачными.

Я подхватил его под мышки и потащил к выходу. Он оказался тяжелым. Видимо, был без сознания. Я на секунду остановился перевести дух, проверил пульс у него на шее. Пульс был неровным, но сильным. В отключке, но жив — вынес я вердикт.

Оставалось только надеяться, что наверху нас не ждет вооруженная засада. Дотащу его до лестницы, а потом буду думать, что делать дальше.

Как ни странно, проход был свободен. Труднее всего было тащить беспомощного Лана вверх по ступеням. Пот катил с меня ручьями. Придется опять просить Миэ греть воду, надоело быть вымазанным во всех видах грязи пугалом.

Я пробыл в пещере всего несколько минут, а наверху уже наступила ночь. Что-то быстро тут солнце садиться, или это в пещере время идет по-другому? Надо расспросить кого-нибудь об этом. Вот, например, ушастого привереду, когда придет в себя. Обязательно задам ему несколько вопросов об особенностях местной космогонии. И о выкрутасах с именами тоже.

Глава 22. О ВРЕДНЫХ ПРИВЫЧКАХ

Вытащив Лана на ровное пространство, я уложил его на каменный пол среди пробивающихся сквозь раскрошившиеся плиты пучков травы и повалился рядом. Все, что я мог, — разглядывать черное небо, на котором по неизвестной мне причине не было видно ни одной звезды, и выползающую из-за горизонта луну. Постойте, а что это в стороне города и леса за ним? Огромный фонарь тоже подходил под это определение, только меньше первой и ярче, да какого-то неестественного красного цвета. А та, что уже выглядывала из-за горизонта, была похожа на нашу — светлая, огромная, золотая. Видно, сегодня полнолуние, причем сразу у обеих лун.

Рядом зашевелился Ириэг, тьфу, Лан. До меня наконец дошло: он представился Ириэгом, чтобы посмотреть на мою реакцию, понять, знакомо ли мне это имя. Только вот незадача — в моем мире таких имен нет.

Парень застонал и попытался перевернуться набок. Я кое-как поднялся и помог ему сесть. Судя по побледневшему еще больше лицу, его начало тошнить. А я не почувствовал в этот раз почти ничего. Начинаю привыкать. Главное совсем не привыкнуть. Я представил, что буду бегать в вонючие развалины, чтобы нанюхаться пещерной дряни, и захихикал. Ириэга вырвало.

Вид у него был жалкий, вся надменность улетучилась. Ушастого трясло, спазмы скручивали худое тело. Я придержал бедолагу за плечи, вытащил из сумки, каким-то чудом оставшейся у меня на плече, чистое полотенце и помог ему вытереть лицо. В ответ опять раздался сдавленный стон.

Порывшись в сумке я нашел флягу с водой и поднес к его губам. Он оттолкнул сосуд, но я настаивал:

— Надо пить, так быстрее выйдет отрава и станет легче, — я пытался вспомнить все, что знал об отравлениях. Надеюсь, он сможет вывести опасный яд и вылечить себя.