Золотой город

— Два брата, оставшихся в живых, ненавидели большой мир, — раздался в тишине голос старого индейца. — Но обычаи и традиции своего народа они отвергали тоже. Город зла неодолимо манил их. Они сумели открыть величайший секрет этого города — потайную киву и войти в нее. Они побывали в ней всего один раз. Сокровища были им не нужны, их интересовала лишь трупная пыль. Они думали, что нашли оружие, которое сделает их могущественными. Забрав хранившиеся в киве запасы смертоносного порошка, они восстановили глиняные печати и вновь завалили вход камнями. — Бейудзин задумчиво покачал головой. — Братья были готовы любой ценой сохранить тайну древнего города. Они хотели стать эскицци — колдунами. И убив человека, близкого им по крови, довершили собственное превращение. Ведь для того, чтобы стать оборотнем, необходимо убить того, кого любишь.

— Вы считаете, они и в самом деле обрели сверхъестественную силу? — спросил Скип.

— В вашем голосе я слышу сомнение, — улыбнулся Бейудзин. — Корни неприкосновенных растений, которые жевали братья, наделили их невероятной силой и ловкостью, и это чистая правда. А еще они стали нечувствительны к боли, даже к боли от пулевых ранений. — Старый индеец пристально посмотрел на юношу. — Я знаю, белые люди считают рассказы о колдовстве пустыми сказками, не стоящими внимания. Но и среди них я встречал самых настоящих злых магов. Конечно, они не носят волчьих шкур, они ходят в обычных костюмах. И в руках у них — портфели, а не мешки с трупной пылью. Когда я был мальчишкой, они отправили меня в школу и били всякий раз, стоило мне заговорить на родном языке. Потом они приезжали сюда, в деревню, с контрактами на горные разработки и добычу нефти.

Старый индеец снова прервал рассказ. Совершив резкий поворот, всадники оказались в тополиной роще. Бейудзин остановил лошадь и знаком велел спутникам спешиться. Кони тут же принялись щипать густую сочную траву по берегам ручья. Тедди растянулся на большом плоском камне. В этой позе он чрезвычайно походил на льва, охраняющего прайд. Скип подошел к Норе и обнял ее за плечи.

— Волнуешься? — тихонько спросил он.

— Немного. А ты?

— Я тоже слегка нервничаю. Но, честно говоря, чертовски рад, что мы выбрались в эту поездку.

— Будь любезен, прекрати лапать мою девушку.

К ним подошел Смитбэк.

Вместе они наблюдали, как Бейудзин отвязал от седла мешочек из оленьей кожи, проверил его содержимое и указал на тропу, поднимавшуюся вверх по холму к небольшому круглому выступу. Наверху Нора разглядела вход в пещеру, где нашел последний приют ее отец.

— Как здесь красиво, — пробормотал Скип.

Бейудзин первым двинулся по тропе. У входа в пещеру Нора замешкалась, словно опасаясь заглянуть внутрь. Обернувшись, она окинула взглядом каньон. Недавно прошли дожди, и теперь землю покрывал роскошный ковер цветов — диких лилий, луговых тюльпанов, дурмана. Перед тем как отправиться сюда, они со Скипом немало спорили и в конце концов решили оставить тело отца там, где оно лежит. Пусть останки его покоятся в краю красных скал, в окружении дивной, не тронутой человеком природы. Имей Падриг Келли возможность выбирать место последнего упокоения, наверняка выбрал бы это.

Нора вновь ощутила на плече руку Скипа и решительно шагнула в пещеру.

В тусклом свете она различила седло и седельные сумки, аккуратно расставленные вдоль стены. Кожа их выцвела и потрескалась от времени. Рядом лежал череп горного льва с бирюзовыми инкрустациями, красивый и одновременно зловещий. Там, внизу, под слоем песка, покоилось тело. Он умер, глядя на прекрасную долину, расстилавшуюся перед ним, подумала Нора.

Долго, очень долго никто не произносил ни единого слова. Затем Нора медленно вытащила из кармана блокнот — папин дневник, похищенный оборотнем. Человеком, погибшим от ее пули. Блокнот недавно вернул ей Бейудзин. Она открыла его на странице, заложенной потрепанным конвертом с письмом, положившим начало всем ее приключениям.

Письмо отец адресовал матери. Он написал его перед тем, как войти в Квивиру. А в последней записи на страницах дневника Падриг Келли обратился к детям. Ее папа сделал это уже после визита в древний город. Эти строчки он писал здесь, в пещере, в ожидании смерти. И сейчас дочь ощутила неодолимое желание прочесть его последние слова.