Золотой город

— Когда именно вам нужен радар? — произнес Питер нарочито безучастным тоном. — Думаю, будет лучше, если с моим боссом свяжется лично директор вашего института. Уоткинс, знаете ли, из тех, кто испытывает благоговение перед громкими именами и высокими званиями…

Холройд осекся, мысленно отвесив себе хорошего пинка. Пренебрежительно отзываться о боссе — с его стороны по меньшей мере неосмотрительно. Подобные замечания имеют свойство доходить до ушей тех, кому они вовсе не предназначены. А в том, что характер у Уоткинса мстительный и злопамятный, он имел немало случаев убедиться.

— Мистер Холройд, я должна кое в чем признаться. — Нора подалась вперед. — Проект, над которым я сейчас работаю, не получил пока поддержки института. Иными словами, мое начальство отказалось отправлять туда экспедицию до тех пор, пока я не представлю им доказательства существования города. Поэтому я и обратилась к вам за помощью.

— Извините, но вам-то на что сдался этот город?

— Если я найду его, это станет величайшим археологическим открытием эпохи.

Перед ними материализовался Эл и поставил на столик блюдо, где лежали два огромных куска пиццы с анчоусами, источавшие аппетитный аромат.

— Только не сюда! — Женщина вцепилась в портфель.

Хозяин ресторанчика, оробев от ее повелительного тона, поспешно переставил тарелку от нее подальше и удалился, бормоча на ходу какие-то невнятные извинения.

— Будьте добры, принесите мне чаю со льдом! — крикнула ему вслед Нора и снова повернулась к Холройду. — Поймите, Питер — можно мне звать вас Питер? — я не стала бы тратить свое и ваше время и мчаться сюда сломя голову из-за каких-нибудь заурядных раскопок. — Женщина придвинулась ближе, и он уловил исходивший от ее волос легкий запах шампуня. — Вы слышали когда-нибудь о Коронадо, испанском путешественнике? В тысяча пятьсот сороковом году он направился на юго-запад Америки в поисках Семи Золотых городов. Монах, годом раньше проповедовавший индейцам в тех же краях, вернувшись, привез с собой огромный изумруд потрясающей красоты и множество рассказов о городах, затерянных в пустыне. Однако, когда Коронадо повторил его путь, по всей территории, теперь принадлежащей Нью-Мексико, он натыкался лишь на грязные поселения нищих туземцев. Ни о золоте, ни о драгоценных камнях там понятия не имели. Однако в местечке под названием Чикуйе все же нашлись индейцы, рассказавшие ему о некоем городе жрецов. Город этот назывался Квивира, и, по словам рассказчиков, все его жители ели из золотых тарелок и пили из золотых кубков. Разумеется, Коронадо вместе со своими людьми немедленно воспылал желанием во что бы то ни стало отыскать упомянутый город.

Эл принес чай. Нора сняла с бутылки пластиковую крышечку и сделала глоток.

— Из рассказов индейцев он понял, что Квивира расположена где-то на востоке, там, где сейчас находится Техас. Правда, нашлись и такие, кто указывал в сторону нынешнего Канзаса. В результате Коронадо и его люди отправились именно туда. Но когда они добрались до тех мест, местные жители заявили, будто Квивира осталась далеко на западе, в стране Красных скал. В результате Коронадо вернулся в Мексику, разочаровавшись в прежних мечтах и исполненный уверенности, что гонялся за химерами.

— Любопытная история, — проронил Холройд. — Но она ничего не доказывает.

— Коронадо был далеко не единственным, кто слышал рассказы о Квивире. В тысяча семьсот семьдесят шестом году два испанских монаха, Эскаланте и Доминикес, отправились из Санта-Фе на запад с намерением отыскать дорогу в Калифорнию. У меня с собой копия составленного ими донесения.

Порывшись в портфеле, Нора извлекла сложенный пополам лист бумаги, развернула и принялась читать вслух.

— «Наши проводники из племени пайюте повели нас через край, изобилующий опасностями. Первоначально нам пришло на ум, что они избрали неверную дорогу, ибо продвигались мы не на запад, а на север. Когда же мы указали им на это, они ответили, что племя их всегда избегает мест, лежащих к западу от нас. Осведомившись о причинах, встретили мы угрюмое молчание, а где-то неподалеку от Переправы Отцов на реке Колорадо добрая половина проводников и вовсе нас покинула. Из слов оставшихся мы так и не уяснили, почему запад внушает им столь сильные опасения. Лишь один из них с большой неохотой поведал нам о древнем богатом городе, подвергнутом разрушению, ибо языческие жрецы, населявшие его, вознамерились поработить весь мир и отнять силу у самого солнца. Остальные индейцы отделывались невразумительными намеками на некое дремлющее зло, которое лучше не будить». И это еще не все.

Она отложила листок в сторону.