Золотой город

Прежнее изображение исчезло. А потом с ужасающей медлительностью стали проступать очертания совершенно нового. Через пустыню ползла длинная черная линия, похожая на синусоиду. Во многих местах она прерывалась, но основное ее направление не вызвало сомнений.

— Вот, полюбуйтесь, — с деланым равнодушием процедил Холройд.

Взгляд его, однако, светился торжеством.

— Это и есть моя дорога? Дорога на Квивиру? — дрожащим голосом спросила Нора.

— Нет. Это наша дорога на Квивиру.

8

Голова гудела от усталости. Пробираясь по запруженным машинами вечерним улицам, Нора прилагала героические усилия, чтобы проспект перед глазами не распадался на разноцветные параллельные полосы. Даже в университете во время сессий она не доводила себя до подобного изнеможения. Вчера Холройд предложил заночевать у него, но Нора отказалась и поехала в институт. До Санта-Фе она добралась лишь поздним утром, в начале одиннадцатого, и сразу, не заезжая домой, отправилась на работу. Весь томительно-долгий день, рассеянная и сонная, она пыталась заняться делами, коих в конце триместра накопилось неимоверное количество. Мысли упорно возвращались в Квивиру, но ей так и не удалось сообразить, какие шаги следует предпринять теперь. Повторный визит к Блейквуду совершенно определенно не имел ни малейшего смысла. За шефом не водилось привычки изменять собственные решения, и даже потрясающая находка, сделанная накануне Холройдом и Норой, вряд ли смогла бы его переубедить. После полудня она столкнулась с директором в коридоре, и тот поприветствовал ассистентку подчеркнуто прохладно.

Нора снизила скорость, свернув в Верде-Эстейтс. До дому оставалось совсем немного.

Рабочий день завершился на тревожной и совершенно неожиданной ноте: ей позвонили из офиса Эрнеста Годдара и сообщили, что он ждет ее завтра утром. Прежде Норе ни разу не доводилось даже словом перемолвиться с главой институтского совета, и сейчас она терялась в догадках о причине подобного вызова. Одно совершенно ясно: на приятную беседу рассчитывать не приходилось. Ассистент Келли отсутствовала на работе два дня, не поставив в известность руководство, классификация артефактов, привезенных из Рио-Пуэрко, до сих пор не закончена. Скорее всего, Блейквуд пожаловался главе совета, и тот счел необходимым устроить молодой сотруднице хороший нагоняй.

Проезжая по извилистым улочкам, Нора включила фары. Ее «форд» выбрался в Верде-Эстейтс, район небольших особнячков, напрочь лишенный напыщенных претензий на роскошь, столь характерных для новых кварталов Санта-Фе. В небольших садиках перед домами росли фруктовые деревья и ели, а теплый воздух, казалось, пропитало ощущение безмятежного спокойствия. Возле самой стоянки Нора ощутила, как умиротворение проникает и в ее душу, растекаясь по телу уютной волной. Она уже предвкушала как полчасика отдохнет на собственный манер, приготовит легкий ужин, примет душ и завалится спать. У нее имелся личный испытанный способ прийти в себя и расслабиться — Нора мастерила тростниковые флейты. Многим подобное увлечение могло показаться не слишком интересным, но ее кропотливая возня с тростником неизменно успокаивала.

Вынув ключ из замка зажигания, она подхватила портфель, сумку с продуктами и направилась к дверям своего дома, мысленно перечисляя все, необходимое для предстоящего времяпрепровождения. Прежде всего, ей, конечно, понадобится хороший тростник, а еще ювелирная лупа, шелковая нить и рыбья кожа для затыкания отверстий. Мистер Роум, ее учитель музыки, часто повторял, что мастерить хорошие музыкальные инструменты так же трудно, как подковывать блох. Малейшая неточность, и все потраченные усилия идут насмарку, уже ничего не исправишь.

Оказавшись в прихожей, Нора опустила сумку с портфелем на пол, в изнеможении прислонилась к дверям и закрыла глаза. На несколько мгновений у нее не осталось сил даже включить свет. Из кухни доносилось ворчание холодильника, а где-то вдали надрывно лаяла собака. Внезапно ее ноздрей коснулся странный, малознакомый запах. Надо же, подумала она, стоит уехать всего на два дня, как успеваешь отвыкнуть от дома.

А потом Нора сообразила — чего еще не хватает. Вместо привычного цокота когтей по линолеуму и влажного холодного носа, уткнувшегося ей в колени, ее встретила тишина. Глубоко вздохнув, она оттолкнулась от двери и зажгла свет. Фарбер, десятилетний бассет-хаунд, как сквозь землю провалился.

— Фарбер!

Ответа не последовало. Нора собралась было выйти на улицу и поискать собаку по окрестностям, однако передумала. Ее пес принадлежал к числу убежденных домоседов. Большой мир, раскинувшийся за стенами дома, ничуть его не привлекал.

— Фарбер! — позвала она во второй раз.