Золотой город

После «Ричарда» пираты Холфорда ограбили еще два торговых судна, которые сдались без боя и потом были отпущены на свободу. Чарли сопоставил факты и сделал вывод, что пираты весьма непоследовательны в своих желаниях: они любили драться и ценили противников, способных дать отпор, — это относилось не только к морским сражениям, но и к схваткам один на один. Однако врага, который нанес им настоящий урон, не щадили.

— Послушайте, — сказал Чарли одноглазому боцману Джону Барнетту, когда тот явился на камбуз за своей долей пунша, — почему вы милуете трусов, которые сами отдают свои деньги и товары, едва завидев черный флаг, а храбрых моряков стараетесь или перетянуть на свою сторону, или… — Он запнулся, не зная, как моряк расценит следующие слова, но потом все-таки договорил: — Или убиваете, пусть и не всегда собственными руками?

Барнетт вдруг напрягся, и Чарли пожалел о своей бестактности.

— Если я дам тебе гнилое яблоко, ты ведь его выбросишь? — спросил боцман, грозно прищурив единственный глаз. Чарли кивнул. — А если оно будет спелым и красивым, что ты сделаешь тогда?

— Съем, наверное. Или угощу кого-нибудь…

— Правильно, съешь. — Пират пропустил мимо ушей вторую часть ответа. — А огрызок яблока, он тебе нужен?

— Нет, я его выброшу, — ответил Чарли, и Барнетт засиял, как будто услышал именно то, что было нужно.

— Видишь! — воскликнул он. — Ты все понял правильно, малый!

Значит, трусы — это огрызки, а смельчаки — яблоки? Или наоборот? Или все пираты огрызки? Чарли на самом деле не был уверен, что понял Джона правильно, но уточнять не стал. На следующий день после этого разговора «Нимфа» прибыла в Нассау.

3

Только в день прибытия в пиратский порт Холфорд решил поговорить с Рэнсомом и рассказать ему о своем новом плане. Он пригласил квартирмейстера к себе в каюту, посадил за стол напротив себя и налил ему рома. Известие о том, что кроме обычных финансовых дел у них в Нассау намечается встреча в «Королевской розе», Рэнсом принял без особого любопытства. Но сразу переменился в лице, когда капитан назвал имя той, с кем предстояло встретиться.

— Лоретта? — переспросил пират, с грохотом опуская стакан на стол. — Зачем она тебе?

— Хочу познакомить тебя с ее девочками, — фальшивым тоном ответил Холфорд.

— Не морочь мне голову! — Рэнсом раздраженно поморщился. — Борделей в Нассау и без ее «Королевской розы» предостаточно. Ты когда-то говорил, что нога твоя не ступит в ту же самую дыру, которую посещает Гринсейл…

Холфорд посерьезнел:

— Ты прав, ты прав. Но на самом деле мне нужно не в заведение мадам Лоретты, мне нужда сама мадам. Видишь ли, дружище, ты совершенно к месту вспомнил, что она была подругой Ричарда Гринсэйла, пирата-джентльмена. Именно в ее честь он назвал свой корабль «Смуглой принцессой» и…

Рэнсом остановил его нетерпеливым жестом руки.

— Какая разница, в чью честь и как он назвал корабль? — воскликнул он, и вдруг на его лице появилось выражение озарения: — Ты хочешь сказать, что Гринсейл…

Холфорд с самодовольной улыбкой несколько раз утвердительно качнул головой.

— Теперь понимаю. Но с чего ты взял, будто она может что-то знать о нашем деле?

— У меня предчувствие, — коротко ответил Холфорд.

Он решил, что не стоит сейчас, когда «Нимфа» уже стоит на якоре в просторной гавани Нассау, объяснять Рэнсому, в чем заключается это предчувствие. Квартирмейстер, будучи по натуре очень рациональным человеком, ему бы точно не поверил, поэтому капитану расхотелось тратить время впустую.

Он ненадолго закрыл глаза, вспоминая единственную встречу с Ричардом Гринсэйлом и его любимой женщиной — Лореттой. Случилось это через несколько месяцев после мятежа и высадки Руби на Остров Ведьмы. «Смуглая принцесса» догнала «Нимфу» неподалеку от Тортуги и сигналом на мачте предложила лечь в дрейф. Когда Холфорд исполнил эту просьбу, поступила следующая: Гринсэйл приглашал его к себе, чтобы обсудить некий важный вопрос.

Разговор происходил на борту «Смуглой принцессы», в капитанской каюте, которая своей величиной и роскошью вызвала у Холфорда искреннюю зависть.

— Я хочу попросить вас об одолжении, капитан Холфорд, — сказал пират-джентльмен без обиняков. — Ходят слухи, что вы оставили Джона Руби каком-то острове. Мне нужны его координаты.

Холфорд с удовлетворением отметил, что Гринсэйл назвал его капитаном, но тут же напустил на себя важный и слегка оскорбленный вид. Выдавать требуемые сведения он не собирался ни при каких условиях, и капитан «Смуглой принцессы» должен был это понимать.

— Мистер Гринсэйл… Прошу прощения, капитан Гринсэйл, я так понял, что вы и Джон были когда-то друзьями. Мне известны некоторые детали вашего прошлого, и я понимаю, что дружба для вас — нечто весьма серьезное. — Он чуть помедлил перед тем, как завершить фразу. — Ведь вы не из нашего круга.

На лице пирата-джентльмена появилась улыбка, выражающая вежливое недоумение. Он произнес:

— Вот как? А мне всегда казалось, что два офицера ее величества, пусть и бывшие, легко поймут друг друга. Не соблаговолите ли объяснить, что собой представляет ваш круг?