Золотой город

Расставшись с Блейком, Чарли некоторое время бродил по улицам. Без приключений не обошлось: один раз он вынужден был ввязаться в драку с четырьмя подвыпившими моряками, которые приняли его за чем-то досадившего им «Малыша Джонни». Чарли почему-то сразу завелся и на толчок ответил толчком, а на удар ударом. К счастью, нападавшие едва держались на ногах, и раскидать их в стороны ничего не стоило. Несмотря на ту легкость, с какой ему удалось справиться с этими крепкими парнями, Чарли впервые в жизни почувствовал вкус победы. Его буквально распирало от гордости, и он решил для себя, что попросит Блейка или даже кого-нибудь из пиратов «Нимфы», чтоб те научили его драться по-настоящему.

Потом какой-то бродяга в живописных лохмотьях, пробегая мимо, сунул ему в руки кошелек. Когда раздались крики «Держи вора!», Чарли стоял, тупо уставившись на чужую вещь. Высыпать содержимое кошелька на мостовую он догадался в последний момент, и это его спасло от серьезных неприятностей. Преследователи бросились подбирать серебряные и золотые монеты, а сам он благополучно скрылся в ближайшем переулке.

Наконец, когда уже темнело, он обнаружил Кита.

Юнга сидел на одном из причалов, свесив ноги, и смотрел на заходящее солнце. Приблизившись, Чарли увидел на его щеках высохшие дорожки слез и понял, что лучше не задавать вопросов, а дождаться, пока мальчишка соизволит заговорить сам. Они сидели молча, не глядя друг на друга, пока Чарли не заметил краем глаза, что юнга держит что-то на коленях — и что оно шевелится.

— Господи, это крыса?!

— Сам ты крыса… — огрызнулся Кит. — На, погляди.

Чарли осторожно взял существо, которое юнга протянул ему, держа в сложенных лодочкой ладонях. Это оказался черный котенок, очень маленький и болезненный на вид: у него гноились глаза, а левое ухо было кем-то откушено. Зверек пискнул, испугавшись, должно быть, что сейчас его бросят в воду, и Чарли машинально прижал его к груди.

Юнга, заметив этот невольный жест, улыбнулся.

— В трюм уже зайти страшно, столько там крыс, — сказал он. — Вот я и подумал, что кошка не помешает.

— И где ты ее взял?

— Нашел. Там их было много, но остальные разбежались.

Юноша посмотрел на котенка и с сомнением покачал головой.

— По-моему, первая же крыса, с которой он встретится, откусит ему голову.

Кит нахмурился и отобрал своего зверька у Чарли, пробормотав: «Я назову тебя Угольком». Какая-то странность была в его поведении, но Чарли не мог понять, в чем дело. И эти слезы… Быть может, мальчишка навестил свою семью и узнал что-то плохое? Чарли решил, что спросит юнгу об этом, когда представится возможность.

Они дождались возвращения остальных матросов с «Нимфы» и вместе с ними отправились на корабль, где Чарли принялся готовить ужин для тех, кто проголодался, а Кит занялся новым членом экипажа.

На следующее утро «Нимфа» снялась с якоря.

Чарли и не подозревал, что после стоянки в Нассау жизнь на борту корабля круто изменится. Он думал, что после того, как в пиратском порту Фрэнсис Холфорд обтяпает свои делишки, все вернется на круги своя: опять будет открытое море с его штормами и штилями, охота на купеческие суда и привычный, милый сердцу пиратов разбой…

Вышло не так.

Во-первых, теперь у них на борту была пассажирка. Пираты ворчали, что женщина на корабле к несчастью! Это и впрямь было грубейшим нарушением морских обычаев: простого матроса, приведи он девушку даже на одну ночь, надлежало выпороть. Чарли подозревал, что дело не только в нарушении, но и в зависти: Лоретта была так красива, что любой моряк втайне мечтал остаться с ней наедине.

Они отзывались о ней в таких выражениях, говорили такие вещи, что Чарли краснел, как кисейная барышня, и все сыпалось у него из рук. Заметив его неискушенность в вопросах любви, пираты стали откровенно посмеиваться над наивным парнем: «Что же ты делал в порту, малый? Зачем время терял? Эх, теперь мы туда не скоро вернемся…»

Самой Лоретты за первые три дня плавания он ни разу не видел: та заперлась в каюте и открывала только Кристоферу, когда он приносил ей еду и забирал грязную посуду.

Во-вторых, удивительным образом изменился Блейк. Он замкнулся в себе. На следующий день после того, как они покинули Нассау, он сначала несколько часов разговаривал о чем-то с Холфордом в капитанской каюте, а потом еще столько же просидел там за столом, изучая потрепанный лист бумаги и делая заметки на другом листе. Матросы шептались, что он расшифровывает по личному поручению капитана Холфорда какой-то заумный текст, благодаря которому…