Золотой грех

— Состояние стабильное. Но в таких случаях гарантировать что-то нельзя. Чаще всего все обходится. Понаблюдаем, поколем магнезию, повторные снимочки сделаем.

— К нему никто не приходил? — из-за спины поинтересовался Иванов.

Врач обернулся на ходу, снова смерил взглядом попутчика Давыдова.

— Никто, — коротко ответил он и поинтересовался: — А вы кто такой? Из полиции?

— Вы, доктор, послушайте меня, — тяжело положил руку на плечо врача Давыдов, заставив тем самым остановиться и повернуться к нему. — Я с вашим главным врачом обо всем договорился, и он вас должен был проинструктировать. Этот… человек — специалист по безопасности. Он будет находиться здесь при вашем пациенте постоянно и неотлучно. До каких пор — это мы потом решим. Все его просьбы — это мои просьбы! И пожелания тоже.

— Я понял, — слегка нахмурился врач. — Но, надеюсь, лечить-то я своего пациента могу самостоятельно, без консультаций с вами?

— Можете, — разрешил Давыдов. — Без консультаций с нами можете. Без консультаций своего главного врача — нет. Вы перевели Глеба в отдельную палату с собственным санузлом?

— Это сделали без меня, — криво усмехнулся врач и снова пошел по коридору. — Трехразовое отдельное питание ему обеспечили. Под видом диетического индивидуального. И вашего охранника тоже.

— Меня можно и не диетическим, — попытался пошутить Иванов, чтобы разрядить обстановку. Он подозревал, что этот молодой врач давно и все время норовит показать Давыдову свою независимость. Или стремление к ней.

Они подошли к белой стеклянной двери в конце коридора. В дверь было вставлено матовое рельефное стекло. Иванов предпочел бы более плотный и взломостойкий материал, но теперь придется мириться с этим. Врач распахнул дверь и вошел первым, не пропуская вперед Давыдова.

— Вольтерьянец, — тихо бросил Иванов в пространство.

На кровати сидел молодой, довольно симпатичный молодой человек в приличного качества спортивном костюме. Из-под повязки «шапочка» на гостей смотрели внимательные, умные, но немного растерянные глаза. В целом пациент выглядел хорошо, он мог даже, судя по всему, самостоятельно вставать.

— Почему вы встали? — строго осведомился врач. — Я же вам сказал, что для вас самое главное лечение — это покой и сон. Все перемены положения вредны.

— Я в туалет… — не очень уверенно ответил пациент, растерянно глядя на гостей.

— Ну, как ты, Глеб? — подошел к парню Давыдов и протянул руку. — Оклемался немного?

— Да, сейчас лучше, — тихо ответил пациент. — Сначала голова болела и тошнило почти постоянно, а сейчас лучше. Главное, не вставать резко. Лучше вообще не вставать.

— Вот-вот, — скупо улыбнулся Давыдов. — Слушайся доктора, лечись. И ни о чем не беспокойся. Я привел тебе одного человека… Ну, это для охраны и вообще. Ты, главное, ни о чем не волнуйся. И с Юлей все хорошо: она даже не пострадала. Просто ей не стоит выходить на улицу. Ничего, соскучиться по ней не успеешь. Юля просила тебе передать, что пока тебе запретили пользоваться мобильником, он будет…

— А кто это… Юля? — тихо спросил пациент, глядя с грустной улыбкой на гостей.

— В смысле? — не понял Давыдов.

Иванов сразу все понял. Теперь понятно, что за странные взгляды Глеб бросал на гостей, и то, как он слушал словоизлияния будущего тестя. И то, как нахмурился при этих словах лечащий врач. Этот-то как не догадался?

— Глеб, — Иванов подошел и присел рядом с парнем на край кровати, — а ты хоть что-нибудь помнишь?

— Что-то? — хрипло спросил Давыдов.

— Твою ж мать, — уныло поддакнул врач. — Вот это номер. Это все из-за ваших вмешательств. Не дали возможности разобраться с больным. И он, главное, на все вопросы утвердительно кивал. С какого времени вы не помните событий? Как вас зовут, фамилию помните?

— Глеб… Панфилов, — сведя брови к переносице, ответил пациент. — Аспирант университета. Да, — оживился он на миг, — я недавно диссертацию защитил.

— Поздравляю, — уныло сказал врач.

— А про нападение помнишь? — прикоснулся к колену пациента Иванов. — Как тебя по голове ударили?

— Так, стоп! — с напором сказал врач. — Я протестую. Нельзя вмешиваться таким образом. Мы же не знаем…

— Вот именно, — тихо с угрозой произнес Давыдов, и врач как-то сразу втянул голову в плечи. — Вот именно, что вы еще не знаете. Лекари, мать вашу! У него пациент память потерял, а он только через два дня догадался. А ну марш отсюда! И главного врача мне сюда. Быстро!

Врач оскорбленно вздернул подбородок и с готовностью покинул палату. Глеб с надеждой посмотрел на Давыдова.

— А вы кто? Мы знакомы с вами?

— Знакомы, — проворчал Давыдов. — Но теперь уж… теперь тебе придется самому вспоминать, кто есть кто.

— Вот это абзац! — задумчиво сказал Иванов и встал с кровати. — Теперь уж, Борис Михайлович, включайте все ваше влияние.

— Вылечат, никуда не денутся! — зло проговорил Давыдов.

— Нет, не о том я. Теперь вы включайте все ваше влияние на всех уровнях, но никто, ни одна живая душа не должна узнать, что Глеб потерял память.

Давыдов удивленно посмотрел на охранника. Иванов мягко взял его под локоть и вывел из палаты, прикрыв за собой дверь.