Золотой гроб

 Скоро мы плыли по реке. Я с Мишкой, Вовка с Игорем, а Саня, как и обещал, греб на байдарке в одиночестве. Солнце поднялось над соснами, вода вокруг играла всеми цветами радуги. Кое–где над камышами дымилась испарина, а дальние лесные отроги качались в горячем воздухе и походили на мираж.

 Мишка сам себя назначил адмиралом и командующим всей байдарочной эскадры. Вовка тоже получил повышение. Из простого гребца уже к десяти часам утра его повысили до впередсмотрящего. Вовка стал откровенно саботировать: опускал весло на нос байдарки и все чаще с напускным вниманием всматривался вдаль. Из–за этого Игорю приходилось напрягаться вдвойне, чтобы не отстать от эскадры.

 - Вот сколько тщеславия и гордыни в людях? — сказал Михаил, показывая веслом на Владимира. — Впередсмотрящий! И должность то никчемненькая, плевёнькая, а амбиций на самого Нельсона. Тебя же впередсмотрящим назначили не из–за каких–то выдающихся способностей, а из–за твоего амбальского роста. Причем, по совместительству с обязанностями гребца.

 - Тогда требую и мне дать должность, — сказал выдыхающийся Игорь.

 - Ну, и кем же ты хочешь стать, дитя мое?

 - Баталером.

 - В принципе, можно — сказал великодушный адмирал. — Назначаю тебя баталером. Только имей в виду, все запасы спиртного будут храниться у меня лично.

 - Ну, тогда и баталерствуй сам, — пробурчал Игорь, — я отказываюсь от должности.

 В конце концов, все номенклатурные места по ходу дела были распределены. Я получил почетную должность боцмана, Саню назначили юнгой, но он возмутился:

 - Мне 28 лет. Флотоводец Корнилов в двадцать уже командовал боевым кораблем, а вы меня в юнги хотите задвинуть?!

 Мишка поразмышлял и предложил, было, эту вакансию своему бывшему шурину Игорю. Скандальный пятидесятилетний экс баталер от должности юнги наотрез отказался.

 - Нет! Уж, лучше я останусь простым, но гордым гребцом, чем пойду на поводу у вашего коррумпированного Высочества. Ишь, какой Наполеон выискался? Командует только… Мы тебя низложим.

 - Хорошо, — сказал Мишка, не обращая внимания на угрозу быть низложенным. И обращаясь к Сане предложил, — если ты настаиваешь, то я могу все полномочия командующего нашей эскадры передать тебе, а должность юнги возьму себе. Но, с одним условием: с тебя приготовление обеда и мойка всей посуды.

 - Саня с радостью согласился. На этом распределение должностей закончилось.

 Было жарко. Александр, пользуясь индивидуальной свободой и должностью командующего, поднажал на весла. Он захотел всех обогнать и возглавить кильватерную линию. Но мы с Михаилом решили не отдавать пальму первенства зарвавшемуся адмиралу, погребли быстрее, легко нагнали выскочку и, поравнявшись, Мишка треснул его по спине веслом.

 - Это не честно! — заорал адмирал, — кто тут главный?!

 - Ты. Но из соображений безопасности командующий должен плыть внутри кильватерной линии.

 В ответ опозорившийся флотоводец забрызгал нас водой, Вовкина байдарка с налету врезалась в нашу лодку, заорал петух в рюкзаке, началась катавасия: крики, брызги, волны, из камышей поднялись и улетели, куда глаза глядят перепуганные утки. Мы с Мишкой вышли победителями и снова заняли место флагмана.

 - Хрен вам, а не посуда! — ворчал сзади опальный адмирал.

ПИРАТЫ

 До полудня проплыли километров пятнадцать. Догнали бревенчатый плот. На середине плота была поставлена палатка военного цвета, откуда торчали две пары истоптанных в костре босых ног 42 размера. Обладатель третьей пары сидел на перевернутом ведре и, полу прикрыв глаза, лениво бряцал на гитаре. Над палаткой торчал флагшток, сделанный из кривой жердины, на верхушке которого развевался плохо исполненный на лоскутке простыни 'веселый Роджерс'. Когда у черепа рисовали глазное отверстие, — бухнули много краски, она поплыла и накатилась на перекрещенные турецкие сабли. Получалось, будто суровый Роджерс плачет, что не соответствовало психологии отчаянных и мужественных флибустьеров. Ниже флага одним концом к жердине, другим к краю палатки был прикреплен плакат. На нем также расплывшейся синей краской было написано 'Господи! Хорошо то как!'

 

 - Ну, как оно: грабежи, насилия, убийства, много ли богатых судов взяли на абордаж, как добыча? — весело спросил Саня капитана морских разбойников. Тот отложил гитару, нащупал какую–то веревку и с трудом вытянул из воды тяжелую гирлянду пивных бутылок.

 - Присоединяйтесь, коли хотите?!

 - Как же мы пиво–то забыли — хлопнул себя по лбу Мишка — все ты интендант фиговый — сказал он мне.

 - Да, недоразумение, — буркнул я. — Слушай, капитан, а может, продадите нам пять бутылок?.

 - Нет, продать не можем. Нас можно только или ограбить превосходящими силами королевского флота, или принять от нас в дар.

 - Тогда в дар, мы согласны — закричал Саня. — Давай в дар, душа горит!

 Мы причалили к плоту.

 -Насколько я помню, у пиратов должен быть черный флаг, а у вас белый?

 -А мы хорошие пираты — ответил капитан. — Добрые.