Золотой гроб

 -В общем так, старший лейтенант, — разглядывая повинную рожу прапорщика и медно чеканя слова, сказал полковник. — Я смотрю, — вы здесь хорошо устроились. Сплошь бедлам: командир роты спит, люди в самоволке, ваш взводный пьян, конфискованные наркотики оставлены без присмотра? Вы понимаете чем это пахнет? Или хотите роту наркоманов создать, если уже не создали? Как это объяснить? Где ваши люди!?

 -Пока не знаю, сейчас разберусь.

 - Разберитесь! Когда самовольщики вернутся — доложите дежурному по бригаде, а Вы доложите мне — приказал он уже Сафронову, — а мешки в машину. Быстро — ткнул он моего прапора в бок.

 Котов, обрадовавшись, что дело может как–то спуститься на тормозах, бросился выполнять приказание.

 -Отставить, прапорщик! — твердо и громко приказал я Котову.

 -Котов по инерции пробежал метра два и остановился, в нерешительности глядя то на меня, то на полковника.

 -В чем дело? — грозно сощурился особист.

 -Извините, товарищ полковник, но конфискованные наркотики я могу передать кому–либо только по личному распоряжению командира бригады. Такого приказа я не получал.

 - Ну, хорошо, — смягчился полковник. Будет распоряжение. Я еще не знаю, чем это дело кончится? — снизив голос до вкрадчивости, продолжал он, кивнув в сторону непрекращающейся стрельбы. — Если стрельбу устроили ваши люди, то боюсь, что серьезного разбирательства не миновать.

 После этого он сел в машину и, не попрощавшись, приказал своему водителю трогать.

 -Вот так влип! — сказал я Сафронову. — Как мог Мурзагалиев так поступить? Серьезный парень — и на тебе….

 -Тиханцов! — крикнул я сержанту — замкому первого взвода. — Заводи БТР, бери ребят и вперед! Поедем спасать

 -А как же приказ насчет кишлаков? В Кишлаки не входить! — в сомнении сказал Сафронов. — Смотри Иван, особист — преподлейший человек. Мне про него Климов рассказывал….

 -Да пошли они все! — заорал я раздраженно Сафронову, вслушиваясь в выстрелы… — Что мне теперь, ждать пока их всех перебьют?! — Плевать мне на твоего на полковника, на тебя и всех кто там в штабе…

 -А я то тут причем, Иван? — обиделся Сафронов.

 -Ладно извини, старик. Насчет тебя я погорячился. Быстро, Тиханцов! Быстро!.

 Через десять минут мы уже были в селение. Пальба за площадью у мечети то нарастала, то спадала. Мы остановились, пытаясь разобрать обстановку. Рация молчала, никто не взывал о помощи. Значит, самовольщики даже рацию с собой не прихватили, разгильдяи. Мы въехали на площадь, выскочили из машины на песок.

 - Командир, смотрите — прошептал мне сержант Тиханцов, показав рукой в сторону культового дома.

 Я посмотрел. Метрах в двухстах по краю плоской крыши здания, стоящего впритык к мечети, полз старик с белой бородой. Я взял бинокль. Сказал сержанту — А ну–ка сними его!

 Тиханцов достал из БТРа карабин с оптикой, но спросил, — А стоит ли, командир? мирный старик….?

 - Старик мирный, но мне его гранатомет не нравится. Да быстрее, он в нас уже целится!

 Через секунду 'мирный' гранатометчик мешком свалился с крыши, за ним кувыркался заряженный РПГ.

 

 - Вот так–то лучше — сказал я сержанту, размышляя, что мы чуть было, не попали в легкий казус. — Заводи машину, проедем за мечеть, попробуем вытащить наших самовольщиков

 Не успели завестись. Подъехал еще БТР. Оттуда выскочил наш командир батальона майор Торопцев и его зам — майор Климов с солдатами моей же роты.

 - Что за дела, Иван? — заорал Торопцев. — Ведь был же приказ в кишлаки без приказа не заходить!

 - Валера, — ответил я — ну, а как ты думаешь, — мои ребята с верблюдами так пуляются? —

 Торопцев не ответил, а по броне хлёстко пробарабанила дробь пуль и вся площадь и окрестность, где стояли наши машины, не смотря на утро, засверкала трассерами. Стреляли со всех сторон. Мы упали под колеса машин, и повели ответный огонь.

 Наш БТР случайно остановился на естественной яме, поэтому под днищем было даже просторно. В нас стреляли в основном из–за каменной двух главой скалы у мечети. Раздался страшный удар, всплеск огня, натужный жар тугой волной полыхнул по лицам, наш БТР задымил. Пронзительно закричал солдат, другой встал и побрел в сторону мечети, волоча автомат по песку.

 

 - Гусев, стой, дурак! Ты куда? Убьют! — закричал ему мой сержант. Но Гусев невидяще брел вперед, голова его была опущена, и он часто–часто мотал ею из стороны в сторону.

 - Гусев, опомнись! — рявкнул я ему.

 - Иван! — крикнул мне Торопцев из–под другой машины. — Ты посмотри, ему же руку оторвало, и он контуженный.

 - У Гусева левая рука висела лишь на обрывках х/б и болталась, как плеть. С скрюченных пальцев водопадиком стекала кровь.

 Я рванул из–под колеса за Гусевым, но не успел ему помочь.

 - Гусев прошел только семь–восемь метров, шквал пуль буквально разорвал парня. Мне одна пуля задела переносицу, другая чиркнула по бедру. Я споткнулся и упал у машины, и солдаты махом втащили меня обратно под БТР.

НАДО ВЫБИРАТЬСЯ

 Чтобы остановить кровь, растекшуюся по лицу, сержант достал пластырь и заклеил мне переносицу. Кровь с моих щек он стер своей пилоткой, но, наверное, не всю. Я предполагал, что вид у меня был зверский?!