Золотой идол Огнебога

– Пора вернуть себе национальную гордость, – не сдавался Борецкий. – Наши традиции ничем не уступают итальянским. Только мы привыкли загранице поклоняться, все чужое копировать. Масленицу, зимние русалии, Купальские гулянья не хуже можно обставить. Было бы желание! И туристов возить. У нас экзотики куда больше.

Астра не принимала участия в споре. Коломбина и Арлекин, эти персонажи итальянской комедии дель арте, вызвали у нее тревогу, напомнили эпизод с кассеты из тайника – венецианский карнавал, пляшущие Коломбины, Арлекины, Пьеро...

– Слышишь, как ветер воет? – шепотом спросила у нее Алина, которой наскучила перепалка мужа с Борецким.

– Это в дымоходе. Кажется, начинается метель.

Протяжный тоскливый звук подтвердил ее слова. Вьюга пела свою заунывную песню и кружилась в бешеном танце, размахивала белыми рукавами, стучалась в окна. К стеклам липли снежинки.

– А Снегурочка будет? – спросила Астра.

– А Дед Мороз? – подхватила Коломбина.

Борецкий развел руками. Увы! Надоевшие персонажи новогоднего праздника в программе предусмотрены не были.

Дамы огорчились, а мужчины принялись обсуждать творчество драматурга Островского. Дескать, костромская земля, ее лирическая красота послужила вдохновению писателя. Матвей присоединился к беседе. Он не был поклонником театра, поэтому больше молчал или отделывался краткими репликами.

– Только здесь могли выйти из-под его пера Берендей, Лель и печальная девочка-Снегурочка...

– Любви ей, видите ли, захотелось...

– Чужому счастью позавидовала...

– Это не зависть, господа! Это женское естество в ней заговорило...

– И чем дело кончилось? Растаяла...

– Ярило ее погубил, сжег своими лучами! Снегурочка должна была оставаться холодной.

– Это жертва, принесенная Эросу...

– Господа! Островский сочинил настоящую языческую мистерию!

Матвей решил переключить их внимание на более насущную тему. Например, почему не спускается в зал Вишняков?

– Дамы скучают, – начал он издалека, жестом показывая в сторону Астры и Алины. – Кстати, где Егор?

Борецкий-ватафин бросил взгляд на лестницу.

– Облачается в костюм волхва, – торжественно провозгласил он. – Это ответственная и сложная процедура.

– Ему давно пора быть здесь, среди нас, – поддержал Матвея Арлекин.

– Нельзя торопить чародея...

Бутылкин смирился.

– Ладно, будем ждать. Матвей, ты сегодня кто? – он дотронулся пальцем до украшенного позументом камзола. – Сен-Жермен? Калиостро?

– Называйте меня Брюсом...

– Ого! – продемонстрировал осведомленность Борецкий. – «Птенец гнезда Петрова»? Неплохо придумано. Сей милостию российского царя граф, кажется, не чурался увеселительных мероприятий и умел развлекать публику. Даже слыл колдуном! В своей подмосковной усадьбе он, говорят, держал пруды замерзшими аж до середины лета и катался на коньках перед гостями. Теперь он тоже не прочь навести шороху и расхаживает по усадьбе привидением. Уж не ты ли это?

– Я.

– Вот это по-нашему! – усмехнулся Арлекин. Он уже выпил пару рюмок анисовки и не прочь был закусить. – Никогда еще не ужинал с привидением. Тем более не встречал Новый год. Алинушка... тьфу... Коломби-нуш-ка... – У него слегка заплетался язык. – Бери графиню, веди ее к нам!

С подачи Бутылкина Астра получила маскарадное прозвище – графиня, – которое все одобрили.

В этот момент по ступенькам спустился ослепительный Вишняков-волхв, вызвав всеобщее восхищение. Он выглядел потрясающе в одеянии из черной парчи с фиолетовым отливом, сплошь затканной дубовыми листьями и желудями, с серебристой вышивкой по вороту, подолу и рукавам, с нагрудным знаком солнца и полумесяца. На голове – белый парик, в руке – деревянный посох с венчающим его позолоченным шаром, а лицо закрыто ритуальной полумаской.

По залу пронесся вздох, Коломбина захлопала в ладоши.

– Чем не Дед Мороз? – съязвил Матвей. – Только мешка не хватает.

– Ты великолепен! – бросился к приятелю Борецкий. – Назначаю тебя моим главным помощником!

Вишняков же, вопреки всеобщему ликованию, был чем-то недоволен, угрюм. Его губы оставались плотно сжатыми. Он окинул взглядом зал, как бы ища кого-то, и медленно опустился в кресло.

«Надеялся увидеть свою „русалку“, а девушки еще не вышли, – подумала Астра. – Вот он и раздосадован. А может, они уже успели встретиться и поругаться?»

Ульяновна накрывала на стол. Блюда русской кухни, напитки исключительно по старинным рецептам, большая глиняная миска с кутьей, печенье в форме фигурок скота. Огромная елка переливалась разноцветными огнями, на ветках, наряду с игрушками, висели фигурные пряники, завернутые в фольгу яблоки, орехи, конфеты.

Вишняков-волхв сидел, не двигаясь, без единого слова, напоминая величественный монумент.

Визгливый вскрик Коломбины заставил всех повернуться в ее сторону.

– Там! Мертвец! – вопила она, показывая пальцем в окно. – Я видела... видела...

* * *

К малой гостиной, где разместили девушек, примыкал совмещенный санузел, светлый, просторный, хоть на велосипеде катайся: тут были и круглая ванна, и душевая, и все остальное, как в городе.