Золотой интеллект

На следующий день Дукалис, Волков и эксперт ГИБДД Роман Климов прибыли на спецстоянку на набережной Робеспьера, двенадцать. Климов был плотным невысоким человеком средних лет с цепким взглядом, короткими волосами и уверенной походкой. Милиционеры прошли вдоль импортных и отечественных машин, выстроившихся рядами параллельно Неве, и оказались возле вчерашнего «фольксвагена», вернее, того, что от него осталось. На спецстоянке старые отечественные «копейки» соседствовали с новыми «мерседесами». Автомобили устало скучали в ожидании хозяев. Дукалис, Волков и Климов обошли вокруг машину Самойлова и приступили к осмотру. Сначала они не увидели ничего неожиданного. На искореженных остатках застыла кровь любителя быстрой езды.

— Поспешишь — людей насмешишь, — мрачно произнес Климов.

Милиционеры посмотрели под капот погибшей машины. Вдруг Дукалис присвистнул от неожиданности.

— Ты чего, Толян? — спросил Волков.

— Смотри сюда, — сказал ему коллега.

Он показал рукой на место, где находился правый тормозной шланг. Резиновая трубка была перерезана.

— Так... — произнес Климов.

Осмотрев днище под левым колесом, милиционеры убедились, что и левый тормозной шланг машины звукорежиссера перерезан.

4

Летом многие горожане стремятся перебраться за город. Дачные поселки, засыпающие с октября по апрель, начинают оживать в начале мая, а с июня по август наполняются детским криком, летящей из окон музыкой и истошным собачьим лаем. Петрович и Степаныч, граждане без определенного места жительства, не имели ни дач, ни даже цивилизованного городского жилья. Однако бомжей, как прочих горожан, тоже тянуло на природу, поэтому в начале лета они устроились спасателями на лодочную станцию в дачном поселке Грузино, что в сорока километрах от Санкт-Петербурга, Зарплата спасателей была невелика, зато им предоставлялось жилье — небольшой деревянный домик возле Осиновского озера, на пляже которого располагалась спасательная станция. В домике имелись небольшая прихожая и комната, в которой стояли две кровати, стол, пара стульев и шкаф, разделенный внутри надвое. Правая половина шкафа была набита старой посудой, пожелтевшими книгами, журналами и старыми, изъеденными молью тряпками. Левая половина пустовала и предназначалась для обитателей комнаты. Гардероб Степаныча и Петровича был небогат, поэтому левую половину шкафа бомжи использовали для складирования пустых бутылок. Время от времени коллеги сдавали их в ближайший магазин, но освободившееся в шкафу место пустовало недолго. Сегодняшний день Степаныч и Петрович начали как всегда. Первым проснулся Степаныч. С трудом открыв глаза, спасатель взглянул на ржавый будильник с треснутым стеклом, стоявший на столе. Несмотря на почтенный возраст, будильник исправно работал, ежедневно напоминая бомжам о начале рабочего дня.

— Ух... — тяжело вздохнул Степаныч.

Спасатель обвел взглядом комнату. На полу возле кровати валялась его одежда. На табуретке стояла консервная банка, служившая пепельницей. На столе, гордо подняв горлышко, находилась литровая бутылка, в которой оставалось сто пятьдесят — двести граммов водки. Рядом лежали хлеб, пара луковиц и стояла полупустая банка шпрот. Кряхтя, Степаныч приподнялся и сел на кровати. В голове его сразу зашумело. Он поморщился.

«Не надо было мешать с пивом», — подумал спасатель.

Степаныч встал с кровати, сделал шаг к столу и опустился на стул. Затем он нетерпеливо подвинул к себе стопку и наполнил ее до краев. Взяв тупой нож, разрезал луковицу и, очистив одну половину, макнул ее в горку соли, находившуюся на треснутом блюдце. Закончив приготовления, Степаныч резким движением опрокинул стопку, находившуюся в левой руке, и откусил кусок луковицы, которую держал в правой. Теплая волна прокатилась по его телу. В голове мгновенно просветлело.

— Фу-у... — произнес Степаныч.

Сделав глубокий вдох, он вновь наполнил стопку.

— Мне оставь, — вдруг услышал опохмеляющийся бомж.

Оторвав взгляд от рюмки, Степаныч взглянул на проснувшегося коллегу.

— Что это ты без меня начинаешь? — поинтересовался Петрович.

 Будить не хотел, — объяснил Степаныч. — Пусть, думаю, еще поспит. До работы, слава Богу, минут сорок...

Оправдание прозвучало не слишком убедительно.

— Ладно, — махнул рукой Петрович, — налей и мне тоже.

Степаныч наполнил вторую рюмку, а его коллега поднялся и присоединился к утреннему застолью.

— Будем, — сказал он.

Приятели выпили и закусили хлебом с солью.

— Ты помнишь, что вчера было? — спросил Петрович.

— Конечно. Во время работы размялись пивком, ну а уж после... Как положено.

— Это все, что ты помнишь?

— А что еще?

Петрович постучал растопыренной ладонью по лбу.

— Ни черта ты не помнишь! Мы вчера эту бутылку на последние деньги купили!

Степаныч с трудом восстановил в голове вчерашний вечер и вспомнил, как, зайдя в магазин, вместе со Степанычем выгреб из карманов оставшуюся мелочь на покупку выпивки и закуски.

— Что сегодня делать будем? — поинтересовался Степаныч.

— Можно сдать бутылки, — сказал Петрович.

— Третьего дня сдали.

— Там уже накопилось.

— На полкружки пива, — мрачно заметил Петрович.