Золотой капитан (Растрата)

— Не хочу, — буркнул Илья, впервые чувствуя неприязнь к своему мотористу. Причин особых не было, но что-то подталкивало сказать ему грубо, отматерить.

— Чего вчера уперся-то как бык? — спросил моторист. — Погляди-ка, капитан выискался… Баба толк знает, обидел ты ее вчера. Жрать да пить был мастак…

— Не твое дело, — отрезал Илья и дал длинный гудок: пристань Совречки выглядела пустой и унылой. Торчал облепленный снегом рыбацкий катеришко да несколько моторных лодок. Капитан подчалил к сходням, и появившийся откуда-то расторопный мужик принял чалку. Двигатель умолк, и стало тихо-тихо.

Рулевой закрепил чалку на кнехте и, вытирая руки о штаны, вернулся в рубку.

— Ну и дурак, — сказал он. — Надо было подписать.

— Сам не подпишу и тебе не дам, — отрезал капитан. — Я вас угощал, понятно?

Типсин присвистнул, вынул расческу и причесался.

— «Не дам»… — передразнил он. — А я и спрашивать не стану.

— Ты что? — удивился Илья. — Подписал, что ли?

— Из тебя-то теперь уж какой капитан? — жалея о чем-то, сказал рулевой. — Все равно приказ, наверное, готовый на меня, так что привет! Сиди тут, слепошарый. Тебе еще долго сидеть…

Типсин вышел на палубу, огляделся и не спеша отправился на берег. С минуту Илья сидел будто прибитый. Потом, опомнившись, он кинулся было вдогонку за рулевым, чтобы немедленно отматерить его как следует и заставить подчиниться. Дерзость моториста во время навигации была неслыханной. Всегда послушный Васька вышел из повиновения. «Ах ты сволочь! — ругался про себя Илья. — И тебе еще отдавать „Золотую“? Ну уж хрен! Я лучше утоплю ее в Турухане! Во морда, а? Взял и подписал! Будто я груз дорогой переколотил! Да еще за капитана подписался!.. Ну, я тебе устрою!»

Он не знал еще, что «устроит» взбунтовавшемуся рулевому, но в душе у капитана все кипело и плескалось через край. Александра вышла из кубрика и, пройдя мимо рубки, невозмутимо, направилась к сходням. Пальто, шапочка, сумочка под мышкой, легкая, красивая.

— Саша! — крикнул Рогожников, выглянув из рубки. — Ты куда? Мне это, поговорить с тобой надо!

Отчего-то не было на нее злости, наоборот, ныла и ныла жалость к ней. А тут еще вспомнился ее муж, погибший пилот, и Рогожникову становилось жаль их обоих. Александра на секунду остановилась, вскинула голову: что, дескать?

— Поговорить надо! — повторил Илья.

Александра молча сошла на берег и, уже не оборачиваясь, пошла вдоль кривой прибрежной улочки. Рогожников остался один на пустом причале. Поселок словно вымер: то ли спят еще, то ли на работе уже. Илья несколько минут бродил по палубе, потом снова запустил дизель и начал гудеть сиреной. Хрипловатый, надтреснутый звук будил Совречку, хором залаяли собаки, ударил пулеметной очередью тракторный пускач, завизжала, буксуя, машина. На пристань потянулся народ…

— Здорово, Илья! — кричали с берега. — Вот уж не ждали сегодня!

По палубе застучали сапоги, кто-то уже откатил крышку с трюма, и началась разгрузка.

Рогожников, заложив руки за спину, бродил по самоходке, спускался на берег, мелькали вокруг лица, с Ильей здоровались, о чем-то спрашивали, и он отвечал коротко и односложно. «Все теряется, — думал он, — исчезает… Я уже не капитан и вообще никто теперь. Интересно, меня еще не арестовали, не посадили, а все идет так, будто меня уже нету… Чего я надеялся-то, когда в рейс собирался? Схожу, думал, в последний рейс, вот и сходил…»

Грузчики таскали на берег ящики, коробки, тюки, кто-то весело чертыхался, тут же где-то была и Александра. Илья видел мельканье ее шапочки среди голов, все порывался остановить, спросить, но обилие народа смущало его, он вдруг начал стесняться людей, отворачивался, когда кто-то пытался заговорить с ним, и уходил подальше. «Скорей бы уж в Туруханск да в суд, — думал он, — кончилось бы все скорей!..»

Двое мальчишек забрались в рубку, сначала робко трогали рычаги и кнопки, но потом разыгрались, замелькали ручки штурвала, вспыхнули сигнальные огни на мачте.

— Эй-эй! — крикнул Илья. — Бросьте там! Это не игрушка!..

Крикнул и тут же пожалел: зачем пацанов турнул, пусть бы играли. Один черт, все пропадает…

Трюм был уже пуст, когда подъехала машина, груженная брезентовыми кипами.

Хмурый, низенький мужик с чемоданчиком в руке и в облезлом полушубке выпрыгнул из кабины и степенно подошел к Рогожникову.

— Куда пушнину грузить, капитан? — спросил он.

— В трюм, не знаешь, что ли? — бросил Илья. Он в этот момент выискивал среди народа Сашу. Она появилась несколько раз то в кузове машины, то за горой ящиков, сложенных на земле, и исчезла. Совреченцы уже расходились, группы по три — пять человек потянулись к магазину, куда повезли товар. Рогожников боялся, что и она уйдет и он так и не поговорит с ней. А поговорить обязательно нужно! У нее муж так жестоко погиб, вдруг и она так же погибнет…

— Я спрашиваю, подтоварники в трюме есть? — не отставал мужичок — заготовитель пушнины. — Без подтоварников грузить нельзя, замочим… А пушнину на распыл не спишешь!

— Есть! — бросил капитан и устремился к куче людей за ящиками. Луневой там не было…