Золотой ключ, или Похождения Буратины. Часть 3. Безумный Пьеро

– Ну да, неприятно, – сказал Макарони. – Но большой опасности не вижу. Меня больше волнует, что они наркотой барыжат. Отбивают у нас клиентуру. Вот это серьёзно, а на Учкудука не стоит обращать внимания. Давайте думать про деньги.

Полковник Выгрызун посмотрел на него как на недоучившегося курсанта.

– Когда тебе, парень, будут кости ломать, не обращай внимания и думай про деньги, – сказал он, дёргая брылями.

– А кому кости сломали-то? – начал задираться маламут.

– Мне чуть не сломали, – напомнил де Пердю, – но мне повезло.

Макарони заткнулся.

– Ну допустим. А что мы можем? – завёлся Кокотюха. – Мы не можем разбомбить Хемуль. Мы не можем запрессовать учкудуков. Мы не можем закрыть вещание. Мы можем только сидеть и обтекать, извините.

– А вот по этим вопросам сейчас выступит компетентный специалист, которого я пригласил специально, – сообщил Шершеляфам. – Будьте столь любезны, – сказал он кому-то за пределами стола.

Со стульчика в углу поднялся кролик в маленькой чёрной шапочке и крохотной жилетке.

Отсечение +44. Доля 00810. Очень жёсткое излучение

– Ты, – заявила Мальвина, – просто ленишься! И не желаешь делать то, что я велю! За это ты будешь наказан! – она самодовольно встряхнула кудрями.

"Ненавижу эту тупую мразь” – понял Артемон.

Это была простая и ясная мысль, перечёркивающая всё, что было до того.

Мальвина довыёбывалась. Пёс больше не хотел просить, вымаливать, красть кусочки наслаждения. Он почувствовал себя свободным. И на предмет вожделения своего воззрился с ненавистью и омерзением.

"Я предал Карабаса” – мысли выстраивались ровно, как по линеечке. “Сперва я думал, что это было благородное безумие. Потом – что это была глупость. А теперь я вижу, что это была ошибка. Которую нужно исправить."

– Я отойду на минуточку, – сказал он, вставая. – Ты здесь подожди.

Он зашёл во внутренние помещения базы. Иголку взял у Лизетты. Ей он открыл кладовку Урмаса Мяги. Минут пять потратил на поиск серебряной пластинки. Цифры, открывающие кодовый замок – 14 88 280 282 – он помнил наизусть. Через несколько минут он вышел на минус шестом этаже и побежал – как можно быстрее, чтобы не передумать – к комнате 666.

А потом над базой взлетела ионная платформа. И обрушила на местность потоки очень жёсткого излучения. Убившего всё живое в радиусе пятисот метров.

Выйти за пределы повестки

Если бы каким-то чудом здесь оказался Базилио, он бы кролика непременно узнал. Именно он устроил коту ту самую экскурсию по эфиру, после которой База чуть не убили в реале.

Но кота здесь не было и быть не могло. Были разнообразные псы – страшные, клыкастые, облечённые властью. Другой бы забоялся. Но кролик вёл себя так, как будто вокруг него лабораторные мыши.

– Здоровья и добра, – небрежно бросил он, даже не потрудившись покинуть свой угол. – Я сотрудник Единой Вещательной Корпорации. В настоящий момент возглавляю…

– Я тебя не вижу, – прорычал Выгрызун. – Ты бы с нами присел, приятель.

– Будьте любезны, – поддержал полковника де Пердю. – Вот сюда, – он показал на место рядом с собой.

С таким видом, будто он делает большое одолжение, кролик сел по левую руку от господина Шершеляфака.

– Ну так о чём я… В общем, я возглавляю проект. Творческое объединение “Глюк”. Кое-что сделали интересное. Передача “Смак” – это наше.

Сан-Суси с интересом вытянула мордочку.

– "Смак” – это где передача про хрящики была? То есть я сама не смотрю, – быстро-быстро проговорила она, – это мне девочки рассказали…

Кролик самодовольно усмехнулся.

– Да, наша работа. И “Модный приговор” – тоже наша.

Пуделица смутилась. Остальные просто не поняли, о чём речь.

– Вы, пожалуйста, ближе к теме, – мягко сказал господин Шершеляфак.

– А, ну да… В общем так, – кролик напустил на себя деловой вид. – Я Хемуль смотрю регулярно. С чисто профессиональной точки зрения, конечно. И вот что я скажу. У них отличные передачи. Особенно новостные. И ток-шоу. Они лучше наших. И всегда будут лучше. Потому что у нас цензура, каких-то вещей говорить нельзя. А “Свободный Хемуль” говорит обо всём. Даже о том, что у них самих происходит. Ну, конечно, пропаганды там много. Но это пропаганда умная. И во многом правдивая. Вот вы, уважаемый, – он повернулся к полковнику. – Вы же сами говорите, что вас все ненавидят и посылают…

– Придержи язык, парень, – рыкнул Харлампий Фотиевич. – Что могу сказать я, того не можешь говорить ты.

Кролик посмотрел на Шершеляфака с недоумением и обидой, ища участия.

– Харлампий Фотиевич, – начальник полиции поморщился, – давайте уважать друг друга. Мы собрались по делу.

Выгрызун одарил де Пердю нехорошим взглядом, но продолжать не стал.

– Ну так я чего… – продолжил кролик. – Если вы не можете победить в существующем формате, меняйте формат. Нужно выйти за пределы повестки. Например, сделать так, чтобы население вообще никаких хемульских передач не смотрело. В смысле – само не хотело.

Все замолчали. У Макарони от удивления завернулся хвост.

– Это как же? – наконец, спросил Тимур.