Золотой Ключ, или Похождения Буратины. Том I. Путь Базилио

Доктор Коллоди открыл рот, чтобы сообщить неуклюжей суке своё мнение о ней лично и о комиссии в целом. Но та тоже не дурочка была и начала атаку первой. 

- У вас оборудование не закреплено! - сообщила она. - Мы обязательно отметим это в отчёте.

- Нарушение? - начальница хищно облизнулась.

- Согласно эксплуатационной инструкции, - максимально скучным голосом сообщил Карло Коллоди, - распределительная колонна трансфузора не должна фиксироваться во избежание биений при асемантических вибрациях. Пункт восемь дэ.

Фингал тихонько хмыкнул. В эксплуатационной инструкции к трансфузору не было никакого пункта восемь дэ, а выражение "асемантические вибрации" было само по себе образцовым примером асемантической вибрации, то есть бессмысленного сотрясания воздуха. Коллоди, видимо, рассчитывал на присущую сукам техническую безграмотность. Рассчёт был верен: псица заткнулась и от опасного прибора отодвинулась.

Когтевран тем временем решился. Он снял с полки банку с ферментами-растворителями, расщепляющими соединительную. На нейроны они тоже действовали, но не так сильно.

Коллоди это заметил и понял идею.

- Ты щипчики возьми и кору вот тут слегка отдери, - посоветовал он. - Там под ней самая дрянь прячется.

Фингал осторожно попробовал подцепить скользкий слой, но промахнулся и сильно сжал щипцами упругую извилину.

- Афтятя! - неожиданно ясно и отчётливо сказал Буратина.

- Чё? - Когтевран еле удержал колбу, немного раствора выплеснулось. Участок коры тут же побурел, как гнилой банан.

- С-скобейда, - прошипел Фингал, спешно заливая всё физиологическим.

Коллоди взял колбу, понюхал, сморщился: похоже, ферментуху забыли разбавить.

- Кто готовил вещества? - тихо спросил он птица.

- Склифосовский, - так же тихо ответил Фингал.

- Блядский фофан... Сегодня же выебу дурака, - пообещал доктор. - Раствор разбавь... Оп-паньки! - он внезапно повысил голос, так что Буратина содрогнулся всем телом.

Причина была, что называется, налицо. На поверхности мозгового вещества Буратины появилось коричневое зёрнышко. Секунду назад его тут не было.

- Тааак, -  сказал доктор Коллоди, разворачиваясь к комиссии. - Должен сообщить вам пренепреятнейшее известие. У кого-то из вас, - он обвёл взглядом всю стайку проверяльщиц  - блохи...

Суки с визгом шарахнулись друг от друга. Неуклюжая легавая толкнула плечом распредительный шкаф, тот недовольно загудел. На это никто не обратил внимания.

- Какие блохи? - булька выпучилась на Коллоди с недоумением несколько наигранным.

- Какая-то разновидность Ctenocephalides canis, - сообщил доктор. Голосом его можно было замораживать азот. - Один экземпляр сидит на нижней лобной извилине моего подопечного.

Псица дёрнулась было к столу. Доктор посмотрел на неё как на позорную волчицу. Та, однако, не убоялась и взгляд выдержала.

- Я должна убедиться, - сказала она твёрдо.

- Любуйтесь, - с отвращением сказал Карло и отодвинулся.

Булька подошла, внимательно посмотрела на бурое пятнышко, прекрасно видимое на фоне белеющих мозгов.

- Девочки, - сказала она, поворачиваясь к стае. - Я не спрашиваю, кто из вас нагулял эту гадость. На дезинфекцию идём сейчас же. Вместе со всем отделом. За ваш счёт. Вычту из зарплаты. У каждой. Все поняли?

- У меня нет блох! - взвизгнула немолодая пуделица и немеделенно почесалась под мышкой.

- А нас-то за что? Давайте разбираться! - борзо предложила борзая. Никто её не поддержал.

- Муся, - легавая повернулась к таксе. - Ты опять по подворотням шлялалсь?

- А чё я? Чуть чего - сразу Муся! - огрызнулась пахучая такса с какой-то подозрительной готовностью. - Да ты на себя посмотри! Ваще стыда нет! Ты волкам на помойке отсосёшь, манда васютина!

- А вот за такие слова... - зарычала легавая, обнажая белоснежные клыки. Но булька быстро и молча куснула её в предплечье, и та приутихла.

- Всех попрошу от стенда на пять шагов! - распорядился Карло. - Вас, гражданка, особенно попрошу! - он снова зыркнул на бульку. - Фингал, - распорядился он уже спокойнее, - избавьтесь от паразита. Завершаем процедуру и потом обрабатываем помещение.

Блоха всего этого не слышала. Она исполняла то, что в Бибердорфе назвали бы die Pflicht - то бишь своё предназначение, даденое ей самоею Природою. А именно - впивалась в живую плоть.

Дальнейшее произошло столь скоротечно, что рассказ займёт едва ль не больше времени, нежели сами события.

Буратина не ощутил укуса: мозг не чувствует боли. Иного вреда укус тоже не причинил, нет. Бесцеремонный хоботок блохи даже не поколебал легкомысленный альфа-ритм, который нёс Буратину по жизни, практически никогда не подавляясь избыточной мыслительной активностью. Однако прободение слоя нейронов - в нужном месте в нужный момент - породило атипичные импульсы на мембранах аксонных холмиков. Если бы кто-нибудь мог видеть обобщённый фонопотенциал мозга деревяшкина, ему показалось бы, что на шумовом фоне выделился сигнал - возможно даже осмысленный.