Золотой ключ. Том 2

Формально Совет должен был поздравить тех, кто прошел этой весной конфирматтио, и рассмотреть списки кандидатов на звание иллюстратора, которое будет присваиваться в Пенитенссию. Во всем Палассо Грихальва нетерпеливые молодые люди станут пытаться по едва заметным признакам определить, кто же из них удостоится этой чести. Северин с содроганием думал о том, что каждый шаг будет обсуждаться и ни одно движение не останется незамеченным. Он прекрасно помнил, о чем думал он и его товарищи-эстудос в последние полгода обучения. Достаточно ли они хороши? Выучили ли все необходимое? Есть ли у них подлинный Дар Грихальва? А при наличии такового хватит ли у них таланта, чтобы его применить?

Но люди будут изучать его не только как советника, но и как мужа Лейлы, которая намерена использовать эту возможность и подыскать отца своему первому ребенку. Их первому ребенку. Северин думал, что тоже будет пристально вглядываться в лица — кого-то она выберет?

Их положение отличалось неординарностью. Иногда юноша и девушка влюблялись друг друга еще в детстве или во время конфирматтио. Если юноша оказывался иллюстратором, они сочетались браком по истечении срока его ученичества, и какой-нибудь лишенный Дара Грихальва становился отцом их детей. Северин и Лейла были необычной парой — обоим давно перевалило за двадцать, и, кроме того, все хорошо знали, с каким отвращением Лейла относилась к “племенному животноводству” Грихальва.

Но в основном все будут коситься на них из-за того, что они сторонники Мечеллы. Никто не мог предположить, как все сложится в Палассо Веррада. Грихальва из лагеря Тасии безоговорочно верили в успех. Приверженцы Мечеллы в семье были более осмотрительны. Интересно, думал Северин, какова была бы их реакция, узнай они, что сын Мечеллы — тоже член их семьи?

На Совете все эти проблемы не обсуждались. Советники отчитывались о различных сторонах деятельности семьи. После конфирматтио в этом году появились два иллюстратора — трое провалились. Галиерра Пикка, как всегда, принесла семье одни убытки, но завоевала бесценное для них хорошее отношение публики. Состояние финансов превзошло все ожидания: доход от продажи Корассона был вложен в прибыльные железные рудники. Состояние же Палассо оставляло желать лучшего — от дождей прохудилась крыша. Но работа с документами велась по обыкновению четко. Потом руководитель итинераррио монотонным голосом зачитывал все их отчеты. К счастью, послов оказалось меньше — энергичный седовласый Хосиппо, который читал их письма, был глух как пень и орал так, что стекла дребезжали. Единственный советник, лишенный Дара, он вот уже тридцать пять лет стоял во главе тех Грихальва, которые представляли Тайра-Вирте при дворах иностранных правителей.

Когда Хосиппо проревел сообщение из Гхийаса, Северин проявил интерес — впервые за этот день. Посол Андеррио прослужил в Ауте-Гхийасе почти пять лет и мог рассказать о короле Энрее III много интересного. Слушая его описание привычек и характера молодого короля (вряд ли кто-нибудь в кречетте мог этого не услышать; хорошо еще, что зал был звукоизолирован), Северин заподозрил, что Энрея IV может и не быть. Брат Мечеллы не знал, на какого коня ему сегодня садиться, как же он сможет разобраться, какую из знатных девушек взять в жены!

"Эйха, тем лучше для юного Ренайо”, — подумал Северин, пряча улыбку. Вьехос Фратос были весьма довольны, что король Энрей выбрал наследником своего маленького племянника. Как и большинство населения Тайра-Вирте, Фратос предвидели счастливый альянс с Гхийасом и процветание торговли. Северин попытался представить, каково это — чувствовать себя дядей короля.

Был еще один претендент на гхийасский престол, дальний родственник по имени Иво. Он имел своих сторонников, но у сына Мечеллы их было больше. Мечеллу в Гхийасе помнили и любили.

Доклад Андеррио заканчивался следующим деликатным предложением: если Энрей скажет, что нуждается в совете и помощи, ему эту помощь надо благородно предоставить, и чем быстрее, тем лучше.

— Что переводится вот как, — сказал Северин Лейле, когда они ночью лежали в постели:

— “Не позволяйте ему сделать какую-нибудь ужасную глупость, в результате которой гхийасцы отвергнут Ренайо только потому, что его выбрал Энрей”.

— Что, в свою очередь, означает: “Мне нужно разрешение на то, чтобы написать несколько магических картин, если он и впрямь оскандалится”.

Лейла вздохнула и потерлась щекой о грудь мужа.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты мог нарисовать мне мужчину, похожего на тебя и наделенного всеми твоими хорошими качествами.

— Ты не сказала: “Всеми твоими качествами”.

— Всеми, кроме твоего носа, карридо! Тебе-то он прекрасно подходит, но вообрази что-нибудь подобное на лице бедного, беззащитного младенца! — Она рассмеялась и поцеловала эту несомненно самую выдающуюся часть его лица. — Если б ты только мог нарисовать Грихальва, наделенного всеми нужными качествами, и заставить его выходить из картины только тогда, когда нам нужен очередной ребенок!