Золотой ключик для Насти

      — Какого … вы, … селяне, напали на моих воинов?! — и, повернувшись ко мне, издевательски добавил: — Извините, леди.

      Последовало торопливое, хмурое объяснение толстощёкого, в котором мы выступали отпетыми хулиганами и прочими… многоточиями. К пущей ярости нашей преступной группы, воин не докладывал, он откровенно жаловался. И потирал руки, предвкушая скорую расправу.

      Мне отчаянно хотелось рассказать этой горстке подвыпивших бандитов, с какого-то перепугу названных воинами Ремвида, в каком месте и в каких позах я их видала, но я нашла в себе силы прикусить язык.

      — Война, — повторил Косарь обречённо.

      Его опять не услышали. Горстка воинов гудела, возмущалась нашему вероломству и безалаберности. Они тут, дескать, кровь за народ проливают, а этот народ слова доброго не стоит.

      Когда комендант всё-таки изволил нас выслушать, Косарь говорить не мог. Стоял краснее пролетарского знамени и задыхался от обиды и возмущения. Креатин тоже молчал, его заметно мутило. А я… А меня никто не спрашивал — баба, что с неё возьмёшь. И всё-таки я сказала:

      — Неделю назад Горанг напал на Ремвид. Мы просим убежища.

      Сперва, мои слова спровоцировали нездоровую тишину. Плешивый комендант поднял бровь в деланном удивлении, после чего, явленный нашим очам гарнизон, грохнул от смеха.

      — Девочка, — выдавил комендант, — какая война? Ну какая война?! Ты что, мухоморов объелась?

      И тут меня осенило… В последнем селе мы ни слова о горанцах не слышали, ни тени беспокойства не видели. Люди обсуждали грядущий урожай пшеницы и какую-то стервозную бабу, которая недавно выволокла собственного мужа из трактира и задала прилюдную трёпку. Весть о горанцах ещё не достигла этих земель.

      — Горанг напал на Ремвид, — дрогнув повторила я. — Мы просим убежища в вашей крепости.

      Комендант перестал изображать сытого кота, в лапы которому угодили три придушенные мыши. Взгляд протрезвел.

      — Откуда ты знаешь?

      — Мы ехали по главному тракту. Мимо промчался гонец. Пытались остановить, расспросить — не вышло. Зато он остановился на ближайшем постоялом дворе, лошадь менял… Он вёз эту новость в столицу. Это было несколько дней назад.

      — А тут вы как очутились?

      — Свернули в сторону. Горанцы по главному тракту идут.

      Комендант молчал, а я молилась.

      — Не может быть, — сухо заключил он. — Уходите. И у моих ворот больше не появляйтесь.

      Вторя словам коменданта, небо прорезала ветвистая молния, следом прокатился громовой раскат, от которого земля дрогнула. Гроза пощады не обещала.

      Я отвела глаза, уставилась на море. Ветер будто шутя перекатывал волны, а те вздымались всё выше. Под беззвёздным небом, вода казалась чёрной, вязкой, словно дёготь. Вот она — последняя ночь моей свободы.

      — Горанцы убьют нас.

      Слова потонули в гробовом молчании.

      Небо прорезала новая молния, на мгновенье осветила горизонт.

      — Смотрите! — вскрикнула я.

      Комендант обернулся, секунду всматривался в тёмную даль, наконец, спросил ядовито:

      — Ну и что там?

      — Корабли, — выдохнула я. — Корабли с чёрными парусами.

      — С чёрными? — усмехнулся плешивый вояка.

      Следующая молния озарила не только горизонт. Я успела увидеть кровоподтёки Косаря и Креатина, уродливые гримасы на лицах воинов, презрение на физиономии коменданта и… корабли.

      Сколько их? Двадцать? Тридцать?

      — … — выпалил комендант. Его лицо вытянулось, рот замер в изумлении. — Пушки готовь!

      Гарнизон разразился криками и бранью, запел рожок. Пихаясь и толкаясь, воины бросились в крепость. Снова блеснула молния, следом расхохотался гром. Мой крик пересилил даже его:

      — А как же мы?

      Рванувший к воротам комендант, замер и призывно махнул рукой. И уже на бегу, скомандовал толстощёкому:

      — Беженцев селить в пустые казармы. Лошадей в конюшню. Съедим, если случится осада!

      В этой суматохе, я упустила главное — маг Креатин сбежал.

Часть III . Глава 18

      Гроза бушевала до утра. Небо грохотало и плакало, море ревело, земля дрожала и стонала. Казалось, стены крепости с трудом сдерживают атаки стихии.

      Едва погода угомонилась, стала слышна раскатистая брань гарнизонного начальства — ни одно пушечное ядро так и не достигло цели. Двадцать горанских кораблей обогнули рифы, прошли едва ли не в десятке метров от крепости, направляясь вглубь залива. Бушующее море и штормовой ветер ничуть не смущали горанцев, не рвали паруса. Комендант догадался — корабли прикрывали маги, поминал тех последними словами. Когда поток ругани иссяк, солнце уже подбиралось к макушке неба.

      Через несколько часов к крепости подъехал гонец, передал весть о нападении. Вслед за ним, к воротам потянулась вереница местных жителей. Я не увидела хозяина трактира, в котором обедали накануне, но заметила его жену. Значит, весть, наконец, достигла дальнего селенья.