Золотой ключик для Насти. Книга вторая

Приподнявшись на цыпочки, я смогла разглядеть, что в центре зала стоит круглый стол, вокруг — ряды стульев. Всё вместе напоминает зал для пресс-конференций.

Снова выдохнула и неспешно последовала за толпой. Если я правильно поняла Эрика, мне предстоит сидеть рядом с ним. Но раз принц забыл о моей скромной персоне, то сяду в задних рядах и притворюсь мышкой. Чёрт возьми! А в забывчивости Эрика есть плюс! Не придётся потеть и нервничать под взглядами любопытной толпы.

И всё было хорошо, всё шло по плану. Я уже приблизилась к дверям, когда почувствовала напряжение Вереза, а в следующую секунду услышала:

«Осторожно!»

Замереть не успела — по инерции сделала ещё один шаг и врезалась в нечто невидимое. Если бы не оклик мага, я бы наверняка упала.

Мимо прошел один из тех, кто сыпал вопросами. Прошел так, словно никакой преграды и нет. Головы он не поворачивал, но я заметила, как по губам растекается злорадная улыбка. Рука сама потянулась вперёд и упёрлась в невидимое и невероятно твёрдое.

«Вот урод…» — зло протянул Верез.

Я мысленно кивнула и тут же услышала:

«Отступи на шаг. Руку на барьер положи.»

Послушно выполнила указания и мир перед глазами померк. Вместо дверного проёма, в который виделся зал с круглым столом и рядами стульев — нечто ажурное, сотканное из золотых и синих нитей.

Не могу сказать, что матерщина, которая заполнила сознание, была неожиданной. Мы с Верезом мыслили в одном ключе, но он, кажется, знал что-то ещё, что-то недоступное простой колдунье.

«Верез, верни мне зрение,» — хмуро попросила я.

Старик фыркнул, и мир вновь стал прежним, материальным.

Эрик стоял спиной, в нескольких шагах от стола и всё ещё выслушивал лысеющего толстяка. Остальные, в том числе Кардер, рассаживались — кто-то за стол, кто-то в «портере».

«Барьер не пропускает лишенцев?» — беззвучно спросила я.

«Да,» — хмуро отозвался старик.

Теперь поняла, зачем нас так настырно разделяли. Если бы я шла не одна, а под руку с принцем, он бы, наверняка, устроил скандал и от совещания отказался. Просто поступить иначе приличный кавалер не может. А теперь, когда я снаружи, а он внутри…

«Он сейчас придёт за тобой,» — сказал Верез.

«Нет. Не надо.»

Развернулась и поспешила прочь.

«Что ты творишь?» — старый маг злился, причём сильно.

Я озвучила очевидное:

«Ухожу.»

Нет, а что ещё делать? Стоять у порога, за стеклом, и ждать милости, подобно бездомному котёнку? Мне ясно дали понять, что моё место, мягко говоря, не здесь. Бороться за право сидеть среди этой мерзости я не намерена.

«Настя!»

Я отмахнулась от гневного возгласа старика, но ощущение пристального взгляда заставило обернуться.

Эрик. Даже с такого расстояния видно — будущий владыка королевства Фаргос зол, как все черти Ада. Глаза пылают углями, кулаки сжимаются, по щекам бродят желваки. А аристократия взирает на огненного монстра с неприкрытым любопытством, ждёт представления.

Принц дёрнулся, сделал шаг вперёд, но я покачала головой, сказала беззвучно:

— Не надо.

— Почему ты уходишь? — слова прочла по губам.

Пожала плечами и ответила:

— Барьер.

Наследник замер. Теперь огненный монстр глядел мимо меня. Потом повернул голову, и герцог Фарриан вздрогнул.

Выходит, мой спутник не видел барьера?

«Его очень хорошо отвлекали,» — вклинился Верез.

Ладно, это мелочи.

Моё самолюбие такой удар перенесёт, а позволить Эрику уйти с совещания и свести на нет усилия, которые тот приложил вчера и сегодня — совесть не разрешает. После встретимся.

«Настя…»

«Верез, пожалуйста, не надо.»

Я развернулась и продолжила путь. Сперва думала пойти наверх — благо, лестница, ведущая в отведённые мне покои, рядом. Но потом плюнула и свернула в коридор — кажется, в конце него была другая, которая ведёт к галерее. В прошлый раз не удалось насладиться красотой пейзажа, зато теперь, в одиночестве…

«Настя…»

«Ну хватит!» — не выдержала я.

К глазам подступили слёзы, в носу защипало. В глубине души я всё-таки надеялась, что красноволосый плюнет на это собрание и пойдёт за мной. Но в пустынном коридоре звучали только мои шаги. Чувство ненужности, неуместности, которое преследует едва ли не всю жизнь, снова подняло голову, а слёзы всё-таки вырвались, выпорхнули из глаз.

Наверное, если бы глаза не застилала боль, я бы осознала, что лестница, которой оканчивается коридор, стремится не вверх, а вниз. Я бы повернула назад. Но так уж сложилось, что этот спуск восприняла как нечто само собой разумеющееся и вместо ожидаемой галереи оказалась в кухне.

Огромное полуподвальное помещение, душное, с тусклым освещением. Народ суетится, мечется между столами и несколькими гигантскими печками, ругается. Воздух заполнен запахами, самый яркий из которых — запах лука. Слёзы потекли с новой силой, я громко всхлипнула, но звук потонул в общем шуме.

И всё-таки меня заметили. Одна из женщин — дородная, краснощёкая, в простом, тусклом платье и засаленном белом переднике, всплеснула руками.

Я попятилась, пискнула придушенное «извините, я случайно», и уже собиралась уйти, но женщина поспешила ко мне. В её лице было столько тревоги, столько участия, что сбежать попросту не смогла.