Золотой конвой. Дилогия

Он открыл большую двустворчатую дверь слева, и мы вошли в другую комнату, — прямоугольный вытянутый зал. Здесь было пустовато, в центр так и просился большой обеденный стол для большой семьи. Но стола не было, кроме небольших полу-столиков в углах, — лишь пустой узорчатый вощеный паркет внизу. Зато были картины. Видимо зал использовался как небольшая картинная галерея.

— Сейчас, момент… Марко подошел к угловому столику, положил на него рюкзак, открыл ящик и вытащил оттуда телефон. Мне казалось, что в подобном заповеднике старины и телефон должен быть каким-то древним чудом с дисковым набором номера, и рогатой подставкой под трубку. Но в руках у Марко оказался какой-то утилитарный сотовый, в духе незабвенной «Нокии 3310».

Он потыкал кнопки, и стал ждать ответа. Я тем временем скользил рассеянным взглядом по висевшим на стенах картинам. На боковой стене, (противоположной окнам_, висело несколько портретов дородных легко одетых девиц, и какие-то натюрморты с окороками, рыбами, тыквами, виноградом. Изобилие еды и плоти.

На ближней, торцевой стене было суровое батальное полотно; судя по одежде солдат, 19го века. Орава гавриков в красных штанах и голубых мундирах напирала на ватагу мужиков одетых наоборот — в красные рубахи и голубые штаны. Из-за сходства цветов одежды противников, казалось, будто изначально они были одеты полностью в голубое, а другие полностью в красное, но перед боем решили обменяться штанами, чтоб разнообразить свой гардероб… Лица у персонажей, впрочем, были совсем не комедийные. На дальнем плане художник запечатлел, как ребята в красных рубашках жахнули по голубым мундирам картечью, проделав в их толпе ужасающую просеку. Нарисованная же на ближнем плане пушка, жерло которой было полу повернуто к зрителю, еще только готовилась долбануть — кучерявый хлопец в красном как раз тянул фитиль к запальному очку в казне. Рядом с канониром виднелись такие же одухотворенные черноокие рожи с кучеряшками на голове, которые воинственно махали саблями, и палили из ружей. Видно было, что хлопцы в красном своих вражин одолеют.

Я глянул на табличку с названием, прикрепленную на раме. Там было слишком много слов на итальянском. Комбаттименто… дель… Вольтурно… Санта-Мария… бла-бла… Что-то смутно шевельнулось в памяти. Битва при Вольтурно. Да, там гарибальдийцы-краснорубашечники одолели войска королевства обоих Сицилий, — последний шаг на пути объединения Италии в единое государство. Я поглядел на картину на дальней противоположной стороне — там торчал парадный портрет длинноносого деятеля с невнятными усиками на унылом лице, в красных штанишках и черном мундире с эполетами. Надпись под портретом гласила «Францеско II»… А, так это был король Франциск, — король, который потерял корону в результате сражения, которое гремело на противоположной стене. Неудивительно, что у него было такое уныло лицо. Тот кто развешивал картины заставил короля вечно любоваться на свое поражение — определенно декоратор не был лишен черного юмора.

— Это я, — вдруг сказал Марко в трубку безо всяких предисловий.

Я тут же забыл про картины, и повернулся к нему.

— Да… — ответил Марко невидимому собеседнику. — В порту на нас ждали… Не знаю кто… Брунус — тут его голос едва заметно дрогнул — свое прожил… Нет… Я на запасном… Груз у меня… Да… тут еще одно… — Марко взглянул на меня. — Со мной человек… Русский, из Крыма… Он мне здорово помог… Если б не он я был бы мертв, а груз потерян… Да, в общих чертах… Я, обещал ему безопасное возвращение домой… Да, дал… Хорошо… До связи.

Марко дал отбой, убрал телефон в карман, и поглядел на меня.

— Отлично. Есть приказ. Едем в монастырь.

— Прямо сейчас? — раскрыв глаза спросил я.

— Да. Нам надо обезопасить груз. Чем раньше довезем, тем лучше.

Я вздохнул. После тягот сегодняшнего дня я уже раскатал губу ну отдых. Где-то в этом старинном доме наверняка должны были быть и гостевая спальня и кровать… Ага…

— Хоть попить бы… — облизав пересохшие губы буркнул я.

— А? — Он рассеяно взглянул меня. — Да, извини. Пойдем, покажу кухню.

Мы вышли из комнаты, вернулись, и пройдя новым коридором вышли на кухню. Марко снова щелкнул архаичным-тумблером выключателем, и зажег свет. Кухня была чистой, уютно обставленной, и абсолютно нежилой. Шкафчики под светлое дерево, обеденный стол, и — стоящий в углу король кухни — допотопный огромный холодильник, округлый, сияющий эмалью и блестящими молдингами; он был похож на старый кадиллак. Сходство усугублялось большой эмблемой на крышке, и басовитым урчанием, будто у готовой тронуться с места машины. За окном виднелся задний двор.

— Где-то должна быть посуда, — огляделся Марко, открывая дверцы, и шаря по полкам. — А вот… — Он вынул пару прозрачных стаканов, передал мне один. Я подошел к крану, отвернул его, подставил стакан, и припал губами к воде. Божественно!.. Марко тем временем открыл холодильник.

— Сардины, — констатировал он вытащив плоскую банку. — Больше ничего. — Он поднес банку поближе к глазам. Срок не вышел. Хочешь?

— Давай, — у меня живот прилип к хребту, чего уж там. — Сам будешь?