Золотой краб

— Очень хорошо! — радостно отозвалась художница. — Очень приятно, когда молодые люди интересуются историей и искусством. А церковь построена в конце восемнадцатого века. Когда Пушкин ехал на дуэль, на Черную речку, он видел эту церковь. И в ней, в самом деле, использованы приемы готики. В книгах называют это по-разному — псевдоготикой или лжеготикой, но мне такие названия не нравятся. Эта постройка прекрасна! А в прекрасном не может быть лжи! — Она задумалась и нерешительно добавила: — Я имею в виду природу и искусство…

«Лжеготика», — повторил про себя Витя, нужно будет рассказать маме.

— Ты, наверно, не обратил внимание, церковь эта связана с парком и дворцом. — Широким жестом художница обвела парк за решеткой, где колыхалось зеленое облако листвы, которое Витя разглядывал с крыши. — Она замыкает комплекс на западе…

— А откуда вы знаете, где запад? — встрепенулся Витя.

— Знаешь, что такое алтарь?

Витя снова пожал плечами, но на сей раз очень нетерпеливо, ему казалось, что художница удаляется от темы.

— Если ты заходил в церковь, то видел прямо перед входом иконостас. За ним — алтарь. А снаружи алтарное помещение называют абсидой, она выделяется. Абсида всегда на востоке, а колокольня — на западе. Так строили.

— Спасибо вам огромное-преогромное! — на ходу крикнул Витя, а озадаченная художница осталась на скамейке.

Витя уже провел воображаемую прямую от скамейки на восток. Она вела к огромным запертым воротам парковой решетки. Вот и ЧУГУН. Ворота и решетка были очень высоки, но у Невки решетка кончалась. В воду метра на три спускалась загородка, по ней можно было пройти над водой, и, завернув, выйти со стороны парка.

Витя глянул на милицейский пост у моста. Милиционер вышел из стеклянной коробочки и говорил с кем-то, посматривая на реку. Витя вернулся к воротам. Художница опять стояла у мольберта в своей полотняной шляпе. Витя прижался лбом к воротам, разглядывая парк, и понял, что голова пройдет между прутьями. Он давно знал: главное, чтобы пролезла голова, тело пройдет свободно. «Абсида, абсида, та-ра-ра-рам!» — взволнованно напевал Витя.

Все оказалось просто. С художницей, конечно, повезло. Если она не ошиблась с этой самой абсидой!

Широкая аллея, посыпанная красным песком, вела прямо на восток, в конце виднелся желтый дворец с колоннами.

Витя предположил, что Драконом может быть коряга-скульптура, каких в последнее время развелось множество. Но обширные газоны по обе стороны аллеи густо заросли деревьями и кустами, а из площадок он приметил только волейбольную.

Озираясь по сторонам, Витя чуть не налетел на женщину в белом, и даже не успев сообразить, кто это, нырнул в кусты. В голове пронеслось: «ОПАСАЙСЯ ЛЮДЕЙ В БЕЛОМ!» Ничего себе реакция, удивился он себе. Все правильно, возьмет его за шкирку и выкинет из санатория. Ведь это парк санатория, вход сюда с Малой Невки, через проходную, где сидит строгий вахтер и пускает по санаторным книжкам. Здесь отдыхают, и совсем не место мальчишкам.

Санаторный врач не заметила Витю, она сердито ворчала на старичка с удочкой: «То, что вы совершаете дозированные прогулки, расскажите своей бабушке…» «У меня давно нет бабушки, — конфузливо оправдывался старичок, — но я же целый день на воздухе…»

Опасное место Витя миновал мелкими перебежками, прячась за деревьями, а за дворцом было уже спокойно. Однако, никаких драконов Витя не встретил.

Откуда-то лилась приятная музыка. Витя забрался на каменную террасу и заглянул в окна зала. Там было очень красиво, и там танцевали. Сверкали, отражаясь в зеркалах, люстры. У стен стояла скульптура, а в центре зала мраморная девушка в короткой тунике ехала куда-то на мраморном тигре. Но тигр — явно не дракон.

Витя вернулся на восточную прямую, спрыгнул с бережка и оказался у воды, на подковке песка. Сверху свешивались кусты, под которыми можно было укрыться от дождя и от взглядов. Он залез под полог кустарника. Прямо перед ним, на другой стороне реки, лежала огороженная набережная, где сегодня днем он обнаружил кирпичную стрелу. И он увидел ДРАКОНА. Сомнений не оставалось. Это было дерево.

Оно полого лежало над самой рекой, полоская нижние ветви в воде. Видно, ива старая, когда-то срубили три толстенных сука, и теперь они торчали, как любопытные змеегорынычевы головы. И у каждой был свой поворот, свое «выражение лица».

Витя полез по стволу и через несколько шагов уже смог держаться за ветви, а вскоре увидел автомобильную покрышку, которая не просматривалась с берега. Она хорошо угнездилась в ветвях, в ней удобно было сидеть.

Витя сел, КРЕСЛО ему очень понравилось. Внизу плескалась река, чуть доносилась музыка, кричали чайки, наверно, не замечали Витю и резали воздух прямо у него над головой. Тучи над Невкой провисали серыми гамаками, и все краски стали мягкими, вечерними. Должно быть, уже поздно. Думать про будущие объяснения с мамой не хотелось, но он заторопился.