Золотой Крюк

— А я славы хотел, — признался Витек, — даже агрегат с завода спер, думал, в газетах напишут. Так хоть бы кто-нибудь вспомнил.

— Кстати, о заводе: я чего-то не понял, чего Палыч в своей сторожке охраняет? Какие-то остовы бесхозные и трубы ржавые…

— Да был завод, пока не растащили весь. Цементный…

— Постой, — вспомнил вдруг Чеботарев, — так вы, кажется, к нашему тресту и приписаны.

— Может быть, я не знаю. Палыч вечно куда-то за зарплатой уходил.

— Так вот откуда он мне знакомым показался! — Хлопнул себя по лбу Чеботарев. — мы с ним около месяца на проходной встретились. Меня как раз с работы поперли. А он, значит, за зарплатой приходил?

— Ну да.

— И потом они будут говорить, что Москва большой город. А Бородянский — ну и жук! Завода нет, а дотации по прежнему идут, зарплата выписывается! Нет, у меня тоже рыльце в пушку, я понимаю — но на фоне Бородянского с его размахом я просто мелкий карманник!

— Таких наказывать надо, — сказал Витек, но Чеботарев только рукой махнул.

— Выброси это из головы. Будем здраво смотреть на вещи. Это же монстры, львы. Они конкурентов с костями съедают, ничем не брезгуют… Б-г им судья.

— На Б-га надейся, а сам не плошай, — вдруг хитро мигнул Витек. — Мы на днях с Палычем о тебе говорили, и у меня тут один планчик завелся…

И он вкратце обрисовал Сергею Степановичу свою идею. Но тот даже по столу хлопнул от возмущения.

— Да у тебя преступные мысли, видимо, в крови! Ты за свою жизнь хоть копейку получил честно, не вынося ничего с завода и не обворовывая кого-нибудь?

— Вот именно, что копейку и получил. А мне рублей хотелось, — огрызнулся Витек.

— И думать забудь. Это же криминал чистой воды!

— Украсть у вора — святое дело.

— В милиции объяснять будешь.

— Знаешь, нас потом милиция достать не сможет. Нет, если тебе не нравятся Гавайи, удерем, провернув все, в другое место, только скажи.

— Я и говорю — нет. Никуда мы удирать не будем, потому что ни в какие бредовые авантюры не впутаемся.

— Ну, на нет и нарсуда нет, — вдруг смирился Витек. — А могу я хоть глазком взглянуть на этих подонков, которые страну разворовывают, а заодно и моего друга без работы оставили?

— Это ты про Палыча?

— Про него тоже.

— Почему бы и нет, мне так или иначе в общество возвращаться надо, пока меня не забыли окончательно — иначе как я потом работу найду?

— В город, что ли пойдем?

— Видишь ли, наша тусовка имеет два места сбора: сауна и опера. Тебя что больше привлекает?

Витьку больше нравилась сауна, но он вспомнил попреки Палыча, и сказал:

— Опера. Я там никогда и не был.

— Отлично. Я и сам хочу кое-кому в глаза глянуть — просто так, для самоуспокоения…

— Только можно тебя еще об одной мелочи попросить? Ты представь меня как нибудь посолиднее, — Витек тщательно подбирал слова, стараясь, чтобы Сергей Степанович не почувствовал подвоха. — Скажи, например, что я бизнесмен, причем неместный — ну, еще чего-нибудь наври. А то как-то неловко в таком кругу быть не при должности.

— Хорошо, — Чеботарев слушал его вполуха, размышляя о чем-то своем. — Я ведь могу Марину пригласить! — вдруг догадался он. — Хватит ей сидеть над своими тетрадками.

— Девицу заимел? Молодец.

— И никакую не девицу, — смутился Чеботарев. — Это моя соседка по подъезду.

— Кстати, о соседках: я вот тоже… — И Витек рассказал про сегодняшнее приключение. Чеботарев хохотал от души, но потом сказал:

— Имей в виду — с Мариной у меня совсем другие отношения. Она мне как дочь… Вернее, младшая сестра…

— Они все сначала как сестры.… Все, молчу, молчу, — пообещал Витек, видя, что его приятель начинает сердиться.

— Пей чай, а я мигом вернусь, — пообещал Чеботарев. До начала представления оставалось еще часа два, билеты по нынешним временам в кассах были почти всегда, а что дают, его интересовало меньше возможности провести вечер с дочерью Полины Александровны.

Он быстро встал из-за стола, и вдруг чувство, зовущееся дежавю, овладело им. Он остановился и внимательно посмотрел сначала на пачку денег, лежавшую на столе, потом на Витька. Тот, видимо, ощутил нечто подобное.

— Ну хочешь, запри меня снова, — предложил Витек, улыбаясь, — только зачем мне воровать деньги, которые я сам же тебе только что принес?

— А все равно запру, — усмехнулся Чеботарев. — А то не ты — так тебя обворуют. Кстати, будут звонить — не открывай: вдруг опять мои архаровцы надумают заглянуть, очередной труп на руках притащат. Я своими ключами открою.

Уговоры Марины заняли лишь несколько минут. Точнее, ему достаточно было предложить посетить оперу, как в поддержку ему выступила Полина Александровна. Да и Марина не особо отказывалась.

— Обожаю оперу, — сказала Марина час спустя, когда они уже прогуливались в фойе, выбирая столик в буфете, за которым можно было скоротать время.

— А я, признаться, и не люблю и не понимаю. — честно сказал Чеботарев.