Золотой Крюк

В итоге Бородянский собрал все же требуемую сумму. Правда, пришлось немного одолжиться: вице-премьер, курировавший строительную отрасль, давно был с ним накоротке. Хотя просьбой Бородянского остался несколько удивлен, но денег ссудил, как раз недостающие шестьсот тысяч. Потом потребовал объяснений. Признаться, что он решил купить завод, Бородянский не мог — вице-премьер бы моментально наложил вето. Существовало негласное распоряжение, запрещающее высокопоставленным чиновникам открыто приобретать госсобственность — разве что через целую цепочку подставных лиц, длинную и запутанную, чтобы пресса, обслуживающая конкурентов, не догадалась. Распоряжение это выполнялось неукоснительно. Поэтому Бородянский что-то не очень ладно соврал насчет нового дома, который уже начал строить, а вот с деньгами не рассчитал. Вице-премьер, конечно, не поверил, но деньги дал под небольшие проценты и без всякого залога, потому что понимал — в одной отрасли работают, в одном городе живут, никуда потом Бородянский от него не денется, все вернет. Но для самоуспокоения, после ухода начальника треста, поручил одному из своих помощников:

— Проверь на всякий случай этого хмыря. Не нравится мне его болтовня. Что-то он темнит…

Бородянский же был доволен, как никогда. Положительно, любой его шаг приносил ему выгоду! Теперь часть денег Чеботареву платил, фактически, вице-премьер, а не он. То есть экономия еще в шестьсот тысяч — возвращать деньги Бородянский, понятное дело, уже не собирался. Конечно, никто не поверит, что он сбежит с такого доходного места, да еще наживет себе могущественного врага, за какие-то шестьсот тысяч. А вот за пятнадцать миллионов — это, пожалуй, можно. Но про них вице-премьер ничего знать не мог.

Поэтому теперь в кабинете лежал портфель, а в нем — четыре миллиона долларов, плюс еще какая-то не очень значительная сумма тысяч в пятьдесят — цифры точно подогнали под имеющиеся бухгалтерские документы как "Золотого Крюка", так и завода "Мосармпром N7". В приемной дожидались приглашенный для приватной работы государственный нотариус с набором всех необходимых печатей и двое охранников, которым предстояло сопроводить Чеботарева с деньгами в офис АО, почти безраздельным хозяином которого теперь становился Бородянский.

В кухне Булыжник прибил Витька к табуретке, Елена принесла ему жгут, и бандит на всякий случай крепко стянул ему руки за спиной. Елена хищно улыбнулась, разлядывая добычу.

— Вот, значит, кто скрывается под личиной мистера Жильгириса, крутого бизнесмена из Эстонии, — нараспев произнесла она.

— Происходить невероятная ошибаловка, — попробовал ломать комедию Витек.

— Ну конечно… Зашибись просто, как "ошибаловка", — подтвердила Елена. — Только знаешь, из грязи в князи вот так запросто не вылезают. Грязь все равно прилипает.

— Это я успел заметить, как только тебя увидел, — злобно сказал Витек, понимая, что прикидываться дальше бессмысленно.

— Хамить будешь — рот заклею. Нет, за то, что ты обчистил моего дражайшего муженька, я тебя даже несколько благодарна. Не то так и прожила бы всю жизнь с этим ничтожеством… Но пока позвоню я, пожалуй, дорогому папа, — на французский манер произнесла Елена. — Я ведь предупреждала его не иметь никаких дел с "Золотым Крюком", но он вечно сам себе самым умным кажется. Так что, думаю, будет, весьма доволен, узнав загодя, с какими мошенниками связался. — И она потянулась к телефону.

— Может, сначала переговорим с глазу на глаз? — без особой надежды спросил Витек. — Я могу вернуть деньги.

— И вернешь, можешь ты это или не можешь… Причем, господин Жальгирис, я думаю, что сумма будет несколько больше той, что вы вытащили из-за бутылок в баре дома моего супруга. Но об этом мы, и в самом деле, поговорим отдельно.

"Правду говорят — выпивка до добра не доводит" — с горечью подумал бывший сантехник.

Елена повернулась к Булыжнику.

— Вы справились с работой. Молодцы.

— Тогда гони бабки.

— Но он же их еще не принес!

— Он уже в банк звонил.

— Звонил, звонил, — подтвердил Витек, — просто поздно сейчас, они только к утру открываются.

— Что же, значит, побудешь у меня до утра. Скоро, думаю, и отец вернется. А вы заходите утром.

— Слушай, дамочка, — рассердился Булыжник. — Либо мы тоже останемся здесь до утра, либо уйдем вместе с этим типом и сами выколотим из него деньги. Нас уже достаточно кормили всякой лабудой.

Такой вариант Елену, однако, не устраивал. Она рассчитывала содрать с Витька не меньше миллиона — судя по слухам и прессе, дела в его "Золотом Крюке" шли в гору. Причем желательно — еще до приезда отца, который, конечно, не оставит ей всей суммы. А сказками про то, что он свои деньги держит в банке, пусть прибережет для этих недоумков с мышцами вместо мозгов.

— Вы полагаете, я хочу вас обмануть? — сделав святые глаза, удивилась Елена.

— Именно так и есть. Так что без денег мы не уйдем.

— Ну, что ж, я заплачу вам сейчас. Сорок две тысячи, если правильно помню?

— Сорок четыре, — поправил прямодушный Булыжник.

— Шестьдесят кусков, — уточнил Филипп, вращая глазами со все возрастающей скоростью.