Золотой Лис

– Успокойся? После того как ты навел шороху на моей территории и спугнул моего джумбо? Успокойся? После того как ты облапошил моего лучшего клиента и лишил нас последней возможности подстрелить крупного слона в это сафари?

– Я же сказал, что мне очень жаль.

– Ну, если тебе жаль сейчас, могу себе представить, как тебе будет жаль через пять минут, – заявил Шон. Левой рукой, по-прежнему сжимавшей рубашку Гарри, он резко толкнул его назад. Гарри инстинктивно напрягся, перенеся вес чуть вперед. В то же мгновение Шон рванул его на себя, застигнув Гарри врасплох.

Шон даже не отвел свою правую руку для удара. Он просто выбросил вперед кулак на каких-нибудь пять дюймов, но в это короткое движение он вложил всю мощь своих широченных мускулистых плеч, к тому же Гарри, подавшись вперед, сам нарвался на удар. Он пошатнулся, очки слетели с его носа. Шезлонг оказался у него прямо под коленями, он потерял равновесие и тяжело и неуклюже упал, с размаху ударившись спиной о землю.

– Черт побери, неплохо вышло, – сказал Шон, сжимая и разжимая правый кулак, он обошел опрокинувшийся шезлонг, чтобы вновь очутиться рядом со своим противником.

– Шон! – Изабелла еле оправилась от шока. – Шон, перестань сейчас же! Оставь его в покое! – Она бросилась было к братьям, намереваясь разнять их, но Шаса поймал ее за руку и удержал на месте. Она попыталась вырваться, но он легко пресек все ее поползновения.

Гарри с трудом приподнялся и сел. На его лице застыло ошеломленное выражение. Из одной его ноздри стекала тоненькая струйка крови, и он шмыгнул носом, пытаясь втянуть ее обратно. Затем он поднял руку и размазал кровь по верхней губе. Он поднес окровавленную руку к глазам и, близоруко щурясь, стал рассматривать ее, будто не веря в происходящее.

– Давай, ты, важная шишка. – Шон стоял над ним и ухмылялся. – Поднимайся. Давненько я ждал этого случая.

– Оставь его, Шон. Пожалуйста! – Эта злость, кровь, открытая вражда, внезапно вспыхнувшая между столь дорогими ее сердцу людьми, приводили Изабеллу в ужас. – Перестань! Сейчас же перестань!

– Замолчи, Белла! – Отец сильно встряхнул ее. – Не вмешивайся.

Гарри, все еще сидя на земле, помотал головой, как огромный сенбернар.

– Ну, давай, вшивый председатель вшивого совета директоров! – подзуживал его Шон. – Вставай, мистер Бизнесмен Года! Посмотрим, на что ты способен, украшение журнала «Форчун 500».

– Не мешай им, Белла. – Шаса по-прежнему стискивал ее руку. – Рано или поздно это должно было случиться. Это тянется уже двадцать лет. Пусть они наконец разберутся между собой. – И вдруг Изабеллу озарило. Шон, сам того не желая, выдал зависть и обиду, что накапливались у него всю жизнь.

Ибо Шон был первенцем, наследным принцем, любимцем всей семьи. Все эти титулы и почести предназначались ему. Именно он должен был стать преемником отца и удостоиться его благосклонности и доверия, и всего этого он лишился. Его обокрал этот жалкий дохляк.

– Ссун. – Очкарик. – Так он дразнил Гарри в детстве. Изабелла отлично помнила, с каким чувством превосходства старший брат относился к младшему. Она припомнила, как в холодные зимы на Мысе, когда горы Готтентотской Голландии покрывались толстым снежным ковром, Шон вытаскивал Гарри из постели на самом рассвете и отправлял его в туалет, чтобы тот согрел для него стульчак. Ей пришло на память множество других случаев унижений и издевок, посредством которых Шон утверждал свою власть над братом-слабаком.

Гарри поднялся на ноги. В течение двадцати лет он неустанным трудом укреплял и развивал то хилое, болезненное тело, что досталось ему от рождения. Теперь его грудь вздувалась могучими мышцами, она поросла жесткими курчавыми волосами, выпиравшими из разреза его рубашки. Его руки и ноги были настолько развиты физическими упражнениями, что казались несоразмерными телу. И все же он был почти на четыре дюйма ниже своего старшего брата; это особенно бросалось в глаза в эту минуту, когда они стояли лицом к лицу.

– Значит так, – спокойно сказал он, – это было в последний раз. Больше это никогда не повторится. Ты меня понял?

– Нет. – Шон покачал головой, пряча свою злобу за насмешливой ухмылкой. – Ничего я не понял, ссун. Тебе придется объяснить мне подоходчивей.

Тем временем немец и обе его роскошные медсестры тоже выбрались из «тойоты» и последовали за Шоном внутрь ограды. Теперь они с восторгом наблюдали за разворачивающимися событиями.

Лишившись своих очков, Гарри по-совиному щурил глаза; зубы его были стиснуты так, что мышцы челюсти образовывали чуть ниже ушей бугорки, формой и размером напоминающие грецкий орех. Шон, пружинисто покачиваясь на носках, наклонился и легонько хлопнул его по щеке, все с той же насмешливой ухмылкой на лице; и тогда Гарри бросился на него.