Золотой лотос

Один из старых чабанов говорил мне: «Что вы ищете камни да железо? Железо хоть и сделает руки человека крепкими, но не прибавит ему жизни. Почему никто не ищет чудесный цветок, который растет в пещерах, не видит солнца, но может влить солнце в одряхлевшее тело? А этот цветок есть в наших горах.

Мой дед знал пещеру, срывал золотые цветы и жил поэтому так долго, пока у моего отца не поседела борода, а ведь из четырнадцати его сыновей отец мой был самым младшим». Говорят, что растет этот лотос в темноте, в воде, пьет родниковую влагу и поэтому Прозрачен, как горный ключ, а на свету он вспыхивает пламенем и сгорает, оставляя после себя золотой дым…

— Действительно фантазия, — засмеялся кто-то из девушек. — Сгорает!..

— Подожди! — оборвали ее. — Не перебивай!

— Мы расспрашивали старика, — продолжал Анатолий, — где эта пещера, как ее найти. Она где-то на востоке, под тремя зубцами скал, и вход — под средним из них. И совсем от других людей, далеко от тех мест, я тоже слышал о трех зубцах и о пещере под средним из них.

— Это существенно, — сказал кто-то из парней.

— Знаете, однажды с высокого плоскогорья я увидел в бинокль на востоке прямо перед собой вершину с тремя зубцами. Это, пожалуй, на самой границе с Китаем, в хребтах.

Все сначала молчали, затем заговорили сразу, возбужденно. Но Анатолий, видимо, подал знак, и снова установилась тишина.

— Брежнев — крупный ученый-медик. Он работает над вопросами народной медицины, ездил в Китай, в Тибет. Там определенно говорят, что легендарный пещерный лотос существует, и древняя медицина считает его одним из наиболее сильных лечебных средств. Почему же это фантазия? Я думаю, прав академик Брежнев, и предлагаю этот цветок искать! — твердо закончил свою речь Анатолий.

— А где взять время?

— Надо совмещать, искать лотос одновременно с основной работой.

— А как на это посмотрит начальство?

— Александр Гурьевич в институте молчал: ни за, ни против.

Это Анатолий сказал про меня.

— Будем искать сами! — с жаром выкрикнуло несколько голосов.

Тут меня под защиту взяла Юля Крутова:

— Разрешит, — убежденно сказала она. — Особенно если ему разъяснить хорошенько…

Мне становилось весело: редкий случай, когда слышишь истинное мнение подчиненных о себе. Я рассмеялся: «Если ему разъяснить хорошенько…» А?

Здорово? Ах ты, зелень морская! Посмотрю, как вы это сделаете!

— Итак, решено, — подвел итоги Анатолий. — Искать согласны все?

— Все!

— Все!

— Кто за? Поднимите руки! Единогласно. Собрание считаю закрытым.

…Утро, как и все лагерные утра, было полно суетой и сборами. Увязывали палатки, уплотняли рюкзаки, грузили на лошадей вьюки; дежурный распоряжался, повара были заняты у огня. Более спокойная минута выдалась за завтраком. Эту минуту я и выбрал для удара. Когда все пили чай, сосредоточившись на этом горячем занятии, я, сделав вид как можно более невинный, спросил:

— Итак, вы решили искать пещерный лотос?

Все глянули на меня в смятении, ожидая, что я скажу еще.

— А мы думали, что вы спали, — наивно проговорила Юля Крутова, но никто даже не улыбнулся.

Удара не получилось. Мне пришлось поторопиться со своим решением.

— Я не возражаю. Только об одном договоримся: работа на первом плане и поиски ни в коем случае не в ущерб.

Дружное «ура» грянуло мне в ответ.

3. ЛЕГЕНДАРНАЯ ДОЛИНА

На девятый день трудного, изнурительного пути мы вышли в плоскую обширную долину, окруженную беспорядочно вздыбленными хребтами. В центре лежало озеро, приветливое, лазурное, и все повеселели.

Это было озеро Зор-Кулъ, а долина — Боли Дуньо, что означает «крыша мира». Настоящая крыша! На высоте четырех тысяч метров! Здесь нам предстояло работать до середины августа, до тех пор, пока по вершинам не ударят первые метели.

Говорят, у каждой местности свое обличье.

Облик Памира можно назвать сурово-устрашающим. Горы, горы, бесконечные гранитные цепи гор.

Вывороченные, будто чудовищным взрывом, глыбы камня. Черные пропасти. А по вершинам — снега и льды. И куда ни посмотришь, всюду грозно вскинутые пики, закованные в пояса ледников.

Есть в этом особая первобытная красота, но она не радует глаз. Горы подавляют своей мощью, словно подчеркивая, как ничтожно мал человек в сравнении с ними и со стихиями природы. Здесь еще продолжает складываться лицо Земли, и грандиозные обвалы, лавины, мгновенные землетрясения вдруг на глазах меняют облик гор.

Летом долины, то узкие, то широкие, зажатые стенами горных цепей, полны жизни. Там и тут к небу синими ручьями поднимаются дымки, а по ночам упавшими звездами светятся огни чабанских костров.