Золотой мальчик

Арик бросился мимо меня на кухню, едва не сбив с ног появившегося в дверях Артура. Тот удивлённо рассматривал погром, с любопытством косясь на меня. Я всем своим видом попробовал изобразить, что я тут ни при чём, и к этому маленькому погрому никакого отношения не имею.

Арик проследовал в обратном направлении, гремя ведром и волоча за собой по полу тряпку. Он отпихнул меня в сторону, протиснулся в комнату, рухнул на колени, и, продолжая отчаянно ругаться, принялся, пыхтя и отдуваясь, собирать с пола тряпкой воду в ведро.

— Ну, Мишка, если паркет вздуется, ты у меня ответишь! — пригрозил он, злобно поглядывая на меня.

— А чего это ты грозиться вздумал, Арик? — сделал я удивлённое лицо. Я, что ли, воды тебе на пол налил? И потом, кроме воды и травы в твоём аквариуме никого не было из живности.

— Чего бы ты понимал! — фыркнул Арик. — Нужна мне живность, рыбки эти сраные. Их кормить надо, аквариум чистить, а это водоросль лечебная. Понимал бы ты чего.

— Да где уж мне! А вот скажи, чего это ты подслушиваешь мои разговоры?

— А ты докажи! — вскочил на ноги Арик. — Ты докажи! Кто видел? А?! Да я сам на тебя такую бумагу накатаю…

— Это мы уже проходили, только учти, я теперь человек не при исполнении, так что можешь и ответить за бумагу. Понял? Не всё тебе с рук сходить будет.

— Да пошёл ты…

Арик опять пополз по полу с тряпкой, чертыхаясь и фыркая.

— Так что ты хотел услышать? — ещё раз спросил я.

— Чего хотел, то и услышал! — огрызнулся Арик. — А если я преступление совершил, то ты меня арестуй. Что — слабо?! Тогда сиди у себя в комнате и жуй сопли. Понял?

— Понял, Арик, понял, — совершенно спокойно согласился я с ним. — Я тебя давно понял.

Я шагнул вперёд, и сделал то, что давно хотел сделать: схватил толстого Арика за шиворот и неожиданно сунул его головой в ведро.

— Ты чего?! С ума спрыгнул?! — заорал, отплёвываясь, вынырнувший Арик. — Да я тебя…

Договорить он не успел, снова нырнув головой в ведро, захлёбываясь грязной водой.

— Ещё будешь мне угрожать, утоплю как паршивого кота. Понял?! гаркнул я, выуживая ошалевшего и основательно нахлебавшегося грязной воды Арика.

— Ты что же делаешь? Разве же это по закону? — заныл тот, размазывая слёзы, и делая бесполезные попытки вырваться из железной хватки.

— А с тобой разве можно по закону? — удивился я. — Ты же закон признаёшь только, когда его обойти можно, или ты в нём лазейку находишь. Не так, что ли?

— Да пошёл бы ты…

И тут же опять запускал пузыри. Опять вынырнув, он вытаращил глаза и заговорил уже по настоящему пуская слезу:

— Ну всё, Мишка! Всё! Вот этого я тебе не спущу! Что я подслушивал это ещё доказать надо, да и не наказывают за это, нет такой статьи, не государственные секреты я выслушивал, может быть я просто любопытный, а любопытство, как известно, не порок…

— Но большое свинство, — пришлось напомнить мне, не выпуская загривок Арика из могучей ладони. — И предупреждаю — будешь угрожать и ругаться будешь хлебать помои. Понял? Я не слышу.

Арик кивнул, что-то угрожающе бормоча про себя.

— Я не расслышал.

— Понял я, понял. Но ты за это ответишь. Учинил тут насилие.

— И давно ты так под стенкой у меня слушаешь? — вкрадчиво спросил я его.

— А какое тебе дело? Ну подслушиваю, ну и что? И что ты можешь мне сделать?

— Я лично — ничего, разве что в ведро ещё пару раз окунуть, а вот следствию будет небезынтересно узнать про то, что ты подслушивал.

— Какому такому следствию?! — возмутился Арик.

— А такому, которое очень интересуется, кто мог знать, например, про подвал, в котором прятали мальчика?

— Ну, знаешь, ты свои Мытищи на меня не сваливай, сам пацана упустил, а теперь виноватых ищешь?

— Вот видишь, и место ты знаешь, ну смотри, если ты к делу этому примешан…

— Да побойся бога, Мишка! — взвыл он, не на шутку уже перепуганный. Я — что?! Зверь?! Разве же я мог родное дитя? Ну, деньжонок поклянчить это ещё туда-сюда, но чтобы внука бандитам в руки отдать и доченьку чтобы убить, да ты с ума сошёл! Ну, слышал я, как ты про Мытищи с кем-то говорил, но я даже из дома никуда не выходил, да и ты тут же уехал с мальчишкой вот с этим. А у меня живот в тот день болел. И даже не думай на меня, я же не Иуда какой…

— Нет у меня к тебе веры. Такой, как ты, на всё способен. Если уж ты родную дочь шантажировать не стеснялся, о чём тогда с тобой говорить можно?.

На самом деле я был не уверен, что он мог всё это организовать. Не то чтобы он не мог этого в принципе, принципов у него давным-давно не было, но вот именно организовать, просчитать эти хитроумные, головоломные комбинации, он явно не мог. Впрочем, ему и не обязательно было разрабатывать детали, достаточно было выдать информацию. Я отпустил его шею, Арик заползал по полу, собирая остатки воды в тряпку, и отжимая её в ведро.