Золотой мальчик

— Если он и жив, то за ним идёт самая настоящая охота. Он действительно — золотой мальчик. По нашим оперативным данным третья группа кемеровских бандитов, возглавляемая Калиной, до сих пор Москву не покинула. Но вот что странно: в первые дни пребывания в Москве они особо не скрывались, но после перестрелки на кладбище — как сквозь землю провалились. Никто ничего не знает. Задействовали наших осведомителей в бандитских кругах — полное неведение. Были и нет. Но из Москвы не уезжали, значит где-то притаились, значит не всё сделали, что должны были. Не исключено, что в их задачу входит уничтожение мальчика.

— Но для чего? — удивился я. — И вообще, по вашим рассказам получается так, что заказать убийство своей жены мог только Денис Кораблёв.

— Это почему ты так решил? — с интересом повернулся ко мне Капранов.

— Константин Валентинович рассказал про завещание и получается так, что никому из родственников было бы не под силу уничтожить всю свою родню, поэтому для них все эти убийства — полная бессмыслица. А для Дениса Кораблёва — возможность получить страховку и за жену и за сына.

— Любопытно, — быстро глянул в сторону Капранова полковник. — А почему тогда сразу не убили и жену и сына Дениса Кораблёва? Зачем захватывали мальчика?

— Наверное, чтобы получить дополнительные деньги. Тем более, что Денис Кораблёв, и только он, знал о существовании фонда в банке на подобные случаи. Надо проверить финансовое положение Дениса Кораблёва. Возможно, что его толкнули на это обстоятельства.

— И ты допускаешь, что Денис Кораблёв мог пойти на такое страшное преступление? — смотрел на меня уже совсем без улыбки Михаил Андреевич.

— Я высказываю версию, — неуверенно произнёс я. — Я всё же не профессионал, могу и ошибаться.

— В нашей с тобой профессии ошибаться надо очень осторожно. Если сапёр расплачивается за ошибки своей собственной жизнью, то за наши ошибки ни в чём не повинные люди могут расплачиваться переломанными судьбами, ты это понимаешь? — Капранов уставился на меня в упор, словно просверлить хотел взглядом.

— Я понимаю, — согласился я. — И я не предлагаю идти и хватать Дениса Кораблёва, я просто предлагаю проверить мою версию и поискать аргументы против неё.

— А что, правильный подход. Ты, Михаил Андреевич, пожалуй, не ошибся с помощником. Из него толковый сыскарь выйдет, — поддержал меня Михайлов.

— Ну, это мы ещё будем поглядеть, — остудил его Капранов, но было видно, что ему приятна похвала полковника в мой адрес так, словно это его похвалили.

— Ладно, хватит о делах — давайте просто потолкуем о том, о сём, у нас ещё и выпить и закусить есть что, и есть чем, и есть о чём, — предложил полковник.

Ни я, ни Капранов не стали с ним спорить, и мы действительно больше не говорили ни о бандитах, ни о поисках мальчика, отложив всё это до завтра, до утра.

У меня самого словно камень с плеч свалился, я даже махнул немного лишнего и захмелел. Но и мои старшие друзья, хотя и были крепкими, как дубы, но всё же количество выпитого и на них сказалось. Разговор за столом, хотя и сидели за ним всего трое, стал напоминать трескотню сорок, которые говорят каждая сама по себе, нимало не обращая внимания на то, о чём трещат другие.

— Всё хорошо у тебя, Михаил Андреевич, — сказал полковник, — и выпить, и закусить вволю, а вот чего-то не хватает для полного веселья.

— Чего например, Константин Валентинович? — даже обеспокоился Капранов, — Мне казалось, что я для дорогих гостей всё приготовил в лучшем виде и изобилии.

— Да разве же только выпить и закусить для веселья требуется? — хитро посмотрел на него полковник.

— А чего же ещё? — как-то подрастерялся Михаил Андреевич. — Я так старался, кажется, всё предусмотрел, что только можно.

— Ну что же ты такой недогадливый, а ещё частным сыском заниматься надумал! Музыки не хватает за столом. Что же это за застолье без музыки? Это вовсе даже и не застолье, а так, пьянка, можно даже сказать, бытовое разложение.

— Сейчас, Константин Валентинович, мы чего-нибудь включим, растерянно завертел головой Капранов.

Головой он вертел совершенно напрасно, включить, на предмет музыки, у него было абсолютно нечего, так что он несколько погорячился с обещанием.

— Да не суетись ты, не суетись. Не нужна нам твоя музыка из ящика. Мы что — сами спеть не можем? Ты как, Артур, поможешь нам, поддержишь?

— Конечно! — попытался я принять вертикальное положение.

— А чего споём-то? — осторожно поинтересовался Капранов. — Я насчёт песен не того, я слова плохо знаю. А если новые, то и вовсе ничего не знаю.

— Ну, новые и по телевизору поют, новые Артур в другом исполнении послушает. А мы что-нибудь из старенького споём.

— Ты давай, Константин Валентинович, а уж я поддержу как могу, хотя давненько я не пел песен.

— Что же спеть-то? Теперь это так редко случается, что сразу и песен не вспомнишь. Вот ведь как бывает, сам затеял, и сам сразу не соображу. Вроде и песен много, а вот так, чтобы спеть хотелось, так почти и нечего. Разве что моего бати любимую?