Золотой мальчик

Костыль недоумённо повернулся, Слон вертел в руках часы, внимательно что-то на них рассматривая. И спросил у бомжа:

— Это твои часы, или краденые? Говори честно…

Валерий Соколов. БОМЖ Москва, подземный переход возле метро "Парк культуры" Пятница, 27 февраля, 0 часов 58 минут

Стоял я перед ними, словно голенький. И чёрт меня дёрнул связываться с этой шпаной? Я-то думал, что просто хулиганьё подвыпившее, кто же ещё к грязному бомжу полезет, с которого и взять кроме вшей нечего. Дурак, я дурак. Надо было ломать их всерьёз. А ещё лучше — промолчать и не ввязываться. Да уж больно задел этот длинный, который с ножом стоит. Если бы не пистолет у этого здорового, я бы устроил им тут цирк Шапито. Впрочем, цирк я устроил. Только окончание спектакля будет скучным. Ну и чёрт с ним. Может, оно и к лучшему. Может, и полез я потому, что втайне надеялся, что порежут меня и кончатся все мои мучения. Что за жизнь — в тридцать семь лет по подземным переходам ночевать? Только чего они тянут? Кончали бы скорее. Устал я что-то. Наверное, жить устал. Меня сейчас резать будут, а мне всё равно. Жена с дочкой сбежала, пока я бабки заколачивал. И где они? В таком бедламе, как сейчас — попробуй отыщи. Да и зачем? Я им не нужен. С деньгами не нужен был, а пропитой, без квартиры, которую вот такие же бандюги отобрали по пьяни, и подавно не нужен. Всё надоело…

Что он там спрашивает, этот громила? Он, пожалуй, покрупнее меня будет. Часы? А ему не всё равно?

Так я и спросил. Какая разница — краденые, или нет? И получил в ухо. Конечно, с пистолетом можно кому хочешь морду набить.

— Ладно, мужики, — попросил я их, облизав разбитую губу. — Давайте, кончайте меня, спать хочется. Кончайте, пока менты не нагрянули. Они в этот переход частенько нос суют.

— А куда ты так спешишь? — спросил тот, который с часами. — Ты не спеши, поговори с нами. Успеешь на тот свет попасть.

— Холодно так стоять. И скучно, — возразил я. — И компания ваша для разговоров мне не интересна.

— Да что ты говоришь? — весело изумился тот.

— Дай я его кончу, Слон! — почти завизжал длинный, которому я, кажется, выставил все передние зубы.

— Ты заглохни, Костыль! — прикрикнул Слон. — А ты, доходяга, отвечай твои часы? Да без шуток. От этого зависит как ты помрёшь. Хочешь побыстрее — так и отвечай побыстрее. Ну?

Да что мне, жалко ответить, что ли?

— Ну, мои. И что?

— Ничего. Спрашивать я буду. У кого пистолет — тот и спрашивает. Понял?

— Нет, — помотал я головой. — Не понял.

— Чего ты не понял? — надвинулся Слон.

— А зачем что-то спрашивать, если в руках у тебя пистолет? И так всё отдадут.

— Я сейчас тебя вырублю, а потом буду по кусочкам резать. Понял? Вопрос — пальчик. Когда часы получил?

— В позапрошлом году.

— Ишь ты, — покачал головой Слон. — А не врёшь?

Вот до чего я опустился, мне даже бандиты не верят. Я пожал плечами и промолчал.

— Победителю автогонок, — прочитал Слон на часах. — На чём гоняешь?

— Сейчас не я гоняю, сейчас меня гоняют.

— А раньше?

Чего он пристал? Они же меня кончить хотели. Он что, тренер сборной? Ищет таланты? Не похоже. Так какого чёрта ему надо?

— Давай, Слон, замочим его и свалим? — скулил Костыль.

— Да заткнись ты, хорёк вонючий, — замахнулся на него молчаливый увалень, тоже спортивного типа, — Ты чего, не понял? Он же водила. Слон тебя спасает. Вот, блин, придурок.

— Так на чём ты гонял? — ещё раз спросил Слон.

Я счёл за лучшее не обострять отношений.

— На всём, что ездит.

— На всём не гоняют.

— А на чём не гоняют, на том я в армии наездился.

— И джип водишь?

— Всё, что ездит, я же сказал.

— Это где же ты служил? — прищурился молчаливый.

— Да какая нам разница?! — завопил обиженный Костыль. — Мочить его и дёру поскорее. Ты-то чего с ним разговоры говоришь, Блин?

— Заткнись ты, Костыль, пока я тебя не заткнул, — пообещал вполне серьёзно Блин, в голосе которого чувствовалась антипатия к этому жердяю.

— Так где ты служил? — спросил ещё раз Слон.

— В «Витязе».

— С нами боролся?

— И с вами тоже.

— А что же ты ушёл оттуда?

— Платили мало, — огрызнулся я.

Не рассказывать же ему, что меня списали семь лет назад, с простреленным во время операции по освобождению заложников в зоне лёгким.

— И что же ты больше не заработал?

— Не сложилось, — однозначно ответил я, теряя вкус к беседе.

— Короче. Тебе бабки нужны?

— А кому они не нужны? — задал я правдивый вопрос.

— Тогда слушай сюда. Тебя давно списали?

— Семь лет, — сплюнул я.

Оглядел тоскливо грязный, заплёванный переход и поморщился. Надоели они мне. Вот уж никогда не думал, что умирать придётся в таком паскудном месте. Впрочем, что мне когда — либо ночевать по переходам придётся, я тоже никогда бы не подумал.

Короткий, но сильный удар в ухо вернул меня из состояния задумчивости.

— Ты что — не слышишь?! — вызверился на меня здоровяк.

Я тупо уставился на него, ожидая повторения вопроса.

— Вот, блин, — сплюнул крепыш, которого, как я уже догадался, называли Блин, и я кажется догадался за что.