Золотой мираж

— Так-то так, но у нас земля получше, чем у других, — возразила миссис Квидер, забыв, что полчаса назад она говорила совсем другое. — И ручей возле самого дома, — прибавила она, выдвигая лучший довод, какой только могла придумать.

— Да, — сказал Кроуфорд, — я видел. Это, конечно, тоже кое-чего стоит. Стало быть, по-вашему, этой земле цена две тысячи, так? — И он выразительно поглядел на Квидера, словно говоря: «Здорово разыграли!»

Миссис Квидер, очень довольная, что решающее слово в этих переговорах принадлежит ей, обратилась за советом к мужу:

— Как скажешь, Бэрси?

Квидер, терзаясь сознанием своего двуличия и страхом, что все откроется, снедаемый алчностью и тревогой, растерянно смотрел на жену.

— Да по мне, так земля, конечно, этого стоит, — пробормотал он.

Кроуфорд начал объяснять, что сейчас он хочет только составить запродажную — получить предварительное согласие владельцев продать ему землю, и, если они сойдутся в условиях и бумага будет подписана, он даст им немного денег вперед, чтобы скрепить сделку; тут он опять со значением поглядел на Квидера, давая понять, что тот получит сумму, о которой они сговорились раньше.

— Если вы согласны, мы сейчас же и покончим дело, — сказал он вкрадчиво, доставая из кармана бланк соглашения. — Я только заполню бланк, и вы оба подпишетесь.

Он подошел к щербатому, некрашеному столу и развернул на нем бумагу, а Квидер и его жена неотрывно следили за каждым его движением. Оба они не умели ни читать, ни писать, притом Квидер не представлял себе, каким образом он получит свои восемьсот долларов, и мог только надеяться на изобретательность перекупщика. Мужа и жену совсем заворожила мысль, что их бесплодную, никудышную землю можно продать так быстро и за такую высокую цену и получить самые настоящие деньги, — они плохо соображали и двигались, будто во сне. Глаза миссис Квидер от жадности совсем сузились и стали, как щелки.

— А сколько ж вы дадите задатку? — тревожно спросила она с лихорадочным нетерпением во взгляде.

— Ну, скажем, сотню долларов, — сказал перекупщик и многозначительно взглянул на Квидера. — Хватит этого?

Сто долларов! Они жили в такой бедности, что и сотня казалась им целым состоянием. Жене Квидера, ничего не знавшей о ценности руды на их участке, эти деньги представлялись невероятным, необъяснимым, с неба свалившимся счастьем, предвестьем лучших времен. И через два месяца еще две тысячи! Но тут встал вопрос о свидетеле и о том, как подписать бумагу. Агент заполнил расписку в получении ста долларов (заполнил карандашом) и предложил:

— Теперь подпишитесь здесь, мистер Квидер.

— Да я не умею писать, — ответил тот. — И жена не умеет.

— Когда я молодая была, нас тут ученьем не баловали, не до того было, — засмущалась его супруга.

— Ну что ж, тогда просто поставьте по кресту, а кто-нибудь засвидетельствует, что это ваша рука. Сын или дочь умеют писать?

Это было новое осложнение, самое неприятное для обоих: ведь стоит позвать Дода, и он захочет всем распоряжаться, он такой упрямый и непокорный. Правда, подписать свое имя он умеет, даже читать немного обучен, но лучше бы подольше ничего ему не говорить… Муж и жена подозрительно и недоверчиво смотрели друг на друга. Что же делать? Из затруднительного положения их вывел грохот колес на дороге.

— Может быть, там едет кто-нибудь, кто мог бы удостоверить ваши подписи? — спросил Кроуфорд.

Квидер взглянул в окно.

— Да, он вроде грамоте знает, — заметил он. — Эй, Лестер, поди-ка сюда! Дело есть.

Грохот смолк, и через минуту в дверях появился Лестер Ботс, фермер, с виду бедолага под стать Квидеру. Перекупщик объяснил, что здесь требуется, и соглашение наконец было подписано; при этом Ботсу, ничего не слыхавшему о руде на участке Квидера, очень хотелось сказать агенту, что можно купить под пашню участок получше и притом дешевле, только он не знал, как об этом заговорить. Прежде чем подписать бумагу, миссис Квидер решила внести в дело полную ясность.

— Я получу свою долю сейчас же, да? — осведомилась она. — Вы мне прямо сейчас заплатите?

Кроуфорд взглянул на Квидера, словно спрашивая, как старик к этому отнесется; а тот, охваченный жадностью, и притом хорошо зная характер жены, крикнул:

— Ничего ты не получишь, покуда я не помру. Никакой доли тебе не полагается, раз мы не врозь живем!

— А коли так, не стану подписывать, — злобно огрызнулась миссис Квидер.

— Я, конечно, не хочу вмешиваться, — примирительно вставил перекупщик, — но, по-моему, лучше отдайте жене ее долю — тридцать три доллара (он выразительно посмотрел на Квидера, стараясь его вразумить), а потом и треть от двух тысяч — это всего шестьсот шестьдесят долларов. Стоит ли срывать дело? Вам надо как-то столковаться. Сделка выгодная. Всем хватит.