Золотой осел

И начал я: «Мадонна, не сочти
Меня, с презреньем отвернувши очи,
За дурня, за невежу во плоти.

Пойми, я день оставил ради ночи
И очутился в сумрачном краю.
Подобная беда всего жесточе.

О да, ты сохранила жизнь мою.
Премного я обязан нашей встрече.
И это благодарно признаю.

Но ужас очутиться столь далече
У неизвестных и опасных врат
Лишил меня, мадонна, дара речи.

И вот теперь я огорчен и рад.
Тем огорчен, что испытал вначале,
Зато тобой обрадован стократ.

Я был во власти страха и печали
И, как слепой, смотрел в ночную мглу.
Слова и крики в горле застревали.

Но наконец-то говорить могу.
За ласку, кров, радушие — за это,
Мадонна, я перед тобой в долгу.

Но песенка моя, быть может, спета.
Куда теперь дорога мне, скажи?
В пределы мрака иль, быть может, света?»

«Столь бед, гонений, клеветы и лжи,
Сколь видел ты, от века не видали
Ни древние, ни новые мужи.

Судьбою ты заброшен в эти дали.
Она одна виновница тому,
Что ты увидел и увидишь дале.

И стало быть ты понял что во тьму
К Цирцее ты закинут волей рока.
Твой рок — противник счастью твоему.

С тобою поступает он жестоко.
Но да уйдут сомнения твои.
Да будет мысль ясна и зорко око.

Все жалобы и стоны затаи.
От звездного не отвращайся лика.
То всходят, то заходят звезд рои.

То так, то сяк. Сменяет клику клика.
То день, то ночь, то холода, то зной.
Все движется от мала до велика.

То миром занятые, то войной,
Народы двери раскрывают настежь,
А после вал возводят крепостной.

Но избежать того не в вашей власти ж.
Вот почему ты страждешь и теперь
И муками себе рассудок застишь.

Вот почему твоя судьба, как зверь,
Пока лютует. Не перечь ей даром.
И обольщениям пустым не верь.

Она лютует в ослепленье яром.
Покамест не ушла ее пора.
Но будет все ж конец слезам и карам.

Настанет час, и сменятся ветра.
Ночь кончится, и день начнется снова.
И завтра будет лучше, чем вчера.

И для тебя оно на все готово.
И посмеешься ты тогда до слез
Над злоключеньями пережитого.

И ты его представишь как курьез,
И, руки в боки перед другом стоя,
Расскажешь о несчастьях невсерьез.

Но, прежде чем разыгрывать героя
И упиваться жизнью, надлежит
Принять тебе обличие иное.

Среди людей нечеловечий вид
Храня, от них тебе увидеть надо
Немало унижений и обид.

А потому я ныне в это стадо
Тебя приму и у лесных дорог
Пасти тебя премного буду рада.

Для человека повелитель — рок,
И для героя, и для шалопая.
Бывает он то милостив, то строг.

И вот он к нам тебя привел, желая
Тебе уроки днесь преподнести,
Курс хрюканья, и блеянья, и лая.

А потому отныне не грусти,
Но до конца будь мужественным, ибо
За все, что ныне терпишь на пути,