Золотой отсвет счастья

— Опять пошла болтать! — сокрушенно воскликнул Кинкейд. — Пойми, в нашем братстве по клинку все друг друга знают вдоль и поперек. Странствующий наемник и его милка не вызовут подозрений. Только немногим это покажется странным, и уж совсем немногим захочется посягнуть на то, что принадлежит мне, будь то моя жизнь, мой пистолет или моя женщина.

— Высоко ты себя ценишь.

— Есть на то основания.

— Я говорю не в упрек, — молвила Бесс. — Я сама себя ценю высоко.

— Это я успел заметить.

Она отложила тетрадь и достала из своего столика какой-то документ.

— Вот наш договор. В нем я письменно обязуюсь дать тебе вольную сразу по возвращении из Панамы. Дату и свою подпись я уже поставила.

— Когда же ты успела?

— Я написала это несколько недель назад, еще до твоего побега. Готова зачитать договор, если хочешь.

— Не надо.

— Тогда ставь свой знак вот здесь, ниже моей подписи.

— Думаешь, я не умею ни читать, ни писать? — усмехнулся он, пробежал глазами текст договора, затем опустил перо в чернила и крупным, размашистым почерком подмахнул «Кинкейд» над словами «Элизабет Беннет». — В моих краях мужчина всегда стоит на первом месте, — заметил он.

— Тогда ты, скорее всего, родом из захолустья, — поддела его Бесс. — В Мэриленде женщин уважают и чтят. Любой благородный и порядочный человек…

— А я не порядочный. И не благородный, — перебил Кинкейд. — Сомневаюсь, что ты вообще найдешь благородного, который согласится…

— Госпожа Бесс! Госпожа Бесс!

Кинкейд выглянул за дверь и увидел, как по лестнице спешно поднимается взволнованный пожилой человек.

— Это наш повар, — сказала Бесс. — Глухой Дональд. При нем говори медленно — он будет читать по губам. Что случилось, Дональд?

— Сам шериф прибыл, хозяйка. С ним сын Уильяма Майерса. Они еще на пристани. Видать, приехали получать по закладной. Вот-вот в доме будут…

— Спасибо, Дональд, — поблагодарила Бесс. — Я ненадолго уезжаю, но вернусь непременно. И тогда у нас все будет хорошо. Понял, Дональд?

— Да, хозяйка, — ответил повар сдавленным голосом, которым говорит человек, давно потерявший слух.

— До моего возвращения ты остаешься за хозяина в доме.

— Да, мэм.

— Передай Неду, что он отвечает за все работы на плантации. Если будут трудности… — Бесс вздохнула. — В общем, вам надо обязательно продержаться до приезда моего отца.

— Ваш батюшка жив, мисс Бесс? Господин Дэвид скоро вернется к нам?

— Да. И ты можешь об этом сообщить всем, включая шерифа. Мой отец уже на пути домой. Я получила от него письмо. А теперь иди, — поторопила она старика, — и как можно дольше не пускайте шерифа ко мне.

— Твой отец действительно возвращается? — поинтересовался Кинкейд, когда за Дональдом закрылась дверь.

— Это одному Богу известно. Но мне надо было что-то сказать людям.

Бесс быстро подошла к кровати и выдвинула снизу бельевой ящик.

— Оружие здесь, — бросила она Кинкейду и начала спешно собирать свои вещи в переметную сумку. — Мы должны немедленно ехать. Мне с шерифом не к чему встречаться.

— И у меня нет ни малейшего желания столкнуться с ним, — согласился Кинкейд, вытаскивая два французских пистолета и пороховницу. Под ними Кинкейд увидел завернутый в ветошь старинный клинок из закаленной дамасской стали.

Бесс торопливо рылась в ящиках своего комода. Наконец она извлекла оттуда ножницы, футляр с иголками, нитки.

— Боюсь, на шитье у тебя будет маловато времени, — заметил Кинкейд.

Бесс не обратила внимания на его язвительность и продолжала набивать сумку всякой всячиной. Последнее, что она сунула туда, был маленький пистолет с серебряной инкрустацией. Ей оставалось прихватить еще кое-что из одежды.

— На самом дне ящика патроны — бери побольше. Кинкейд сунул руку поглубже и, наткнувшись на что-то острое, выругался.

— Там еще галльский кинжал. Бабкино наследство. Осторожно, а то…

— Спасибо за предупреждение, — буркнул он, слизывая с пальца кровь. Кинжал он вытащил и сунул за голенище мягкого сапога. Пистолеты были закреплены на поясе, через плечо закинута пороховница.

— Что же ты за боец такой, если не можешь взять нож не порезавшись? — насмешливо сказала Бесс, поднимая сумку и направляясь к двери. — Давай быстрее, — заторопила она его, потом вдруг осеклась, метнулась к столу и схватила забытую там золотую статуэтку.

— Я тебе эти слова припомню, — пригрозил Кинкейд.

В парадную дверь отчаянно колотили, но Бесс, будто не слышала. Она повела Кинкейда по коридору к дальней лестнице, по которой они спустились в небольшой подвал. Бесс открыла маленькую незаметную дверку и шагнула в темноту.

— Иди за мной, — сказала Бесс.

— Иду-иду, не волнуйся.

Они прошли узкий коридорчик и оказались в темном помещении, откуда был выход в винный погреб.

— Отодвинь их, — указывая на огромные бочки, велела Бесс.

— Слушаюсь, мэм, — с наигранной покорностью отозвался Кинкейд, отложил в сторону саблю и принялся за работу.

За бочками оказалась еще одна дверь, которая открывалась на лестницу, круто уходящую вверх. И снова дверь.

— Здесь тяжеленный засов. Снимай его, дверь открывается наружу.