Золотой отсвет счастья

Отдельные удары дождевых капель слились в ровный глухой шум — шел тропический ливень, затапливал мир, но Бесс это не страшило: она уже была потоплена в потоках неудержимого, всепоглощающего желания.

В момент, когда горячий поток семени излился в ее раскаленное лоно, она хрипло вскрикнула, не справившись с сияющим взрывом, взметнувшимся из глубин женского естества. Она уже не слышала его одержимого, страстного шепота, она уже не помнила, как в последней судороге он прижал ее к себе.

Только потом она услышала низкий мужской голос, всколыхнувший ночную тьму.

— Как бы я хотел, чтобы это было правдой, Бесс… — пророкотал Кинкейд. — Я сказал вождю, что ты моя жена. Я хотел бы, чтобы так и было.

Он сгреб девушку в объятия и поцеловал так нежно, что слезы выступили у нее на глазах.

— И я хочу, чтобы так было, — откликнулась она.

— Нет. Ты не понимаешь, что говоришь. Ты не знаешь, что я за человек. Я не из тех, кто женится. У меня был супружеский опыт, и это только измучило и меня, и ее… ту женщину.

Бесс ласкала пальчиками его грудь и слышала, как гулко стучит в ней сердце. Щедрое и нежное мужское сердце…

— Но я не та женщина, Кинкейд, — решилась она продолжить тему, — я…

— Я знаю, какая ты, — отозвался он. — Черт возьми, Бесс, неужели ты не понимаешь, не веришь, что я никогда и ни с кем не переживал такого, как с тобой…

— И я тоже…

— Так давай будем радоваться этому, но без рассуждений о супружеском счастье.

— Почему, Кинкейд, почему? Почему нам нельзя пожениться?

Он поцеловал ее волосы и, в задумчивости наматывая шелковистый локон на палец, сказал:

— Я не земледелец, Бесс, не хозяин. Я наемный убийца. Я даже имени не смогу передать порядочной женщине. У меня его, считай, нет. А потом… — Кинкейд поднял за подбородок ее лицо и глянул прямо в глаза. — Боюсь, я больше никогда не смогу поверить женщине.

Бесс подперла голову.

— Я поверила однажды мужчине, и он изнасиловал меня. Разве это повод, чтобы теперь отвернуться от всех мужчин?

— То, что было между мной и Жильен, — совсем другое дело. Я любил ее. Я не то, что не переспал, я ни разу не взглянул на другую женщину, пока был женат на Жильен. — Голос его надломился. — Я хотел сына, Бесс. Господи, как я хотел сына, который стал бы лучше меня, чище, который достиг бы большего в жизни, чем я. Когда она забеременела, я был на седьмом небе от счастья. Я был готов руку отдать на отсечение, если бы она об этом попросила.

Слеза покатилась по щеке Бесс.

— Кинкейд… — пробормотала она, смахивая ее. — Кинкейд… это ужасно… Мне так жаль…

— Жалеть надо не меня. Роби Манро был мне лучшим другом. Несчетное количество раз мы с ним спасали друг друга от смерти. Мы были как братья. Но застав его в постели Жильен, я вызвал его на поединок, в котором убил Роби. Заколол…

— Она не стоила этого, — молвила Бесс.

— А ребенок-то был не мой. Она хохотала, сообщив мне об этом. Издевалась, дразнила меня дураком. Говорила, что родится «очередной ублюдок, вроде тебя..»

— Ты ее тоже убил?

— Жильен? — Кинкейд покачал головой. — Хотел убить, прости Господи. — В его голосе сквозила боль, остановившиеся вдруг глаза были полны страдания. — Но ее я не тронул. Не решился. Не смог. Я только хотел, чтобы она замолчала, чтобы она не мучала меня страшными словами.

— А что с ней теперь? — спросила Бесс.

— Она умерла в родах, преждевременных. И младенец тоже.

— Может, она лгала тебе, чтобы унизить, уколоть побольнее? Может, это был твой сын?

— Нет. Бедный малец родился шестипалым. Точь-в-точь как Роби Манро. У него все в роду были такие.

— Но все это в прошлом, Кинкейд. И Роби Манро, и Жильен, и их сын давно погребены в земле. Ты живешь и еще сможешь сделать свою жизнь счастливой… увидеть желанного сына.

— Ах, Бесс, моя Бесс. — Он поцеловал ее. — Да, я люблю тебя, — признался Кинкейд. — Разрази меня гром, но это так — люблю.

— И я люблю тебя.

— Этого недостаточно. Я принесу тебе только несчастье, девочка моя. Тебе нужен другой спутник, благородный человек, джентльмен под стать тебе.

— Под стать мне только ты, Кинкейд. Ты мужчина, женой которого я хочу быть.

— У тебя не тропическая ли лихорадка? Похоже, ты совсем рассудок потеряла.

Бесс сглотнула горький комок в горле.

— Значит, твой ответ — нет? Ты не хочешь меня?

— Не хочу тебя?! Тысяча чертей! Конечно, я хочу тебя, хочу быть с тобой, видеть тебя, слышать тебя. Ты самая красивая, самая удивительная женщина из всех, кого я встречал. Ты отважная, дерзкая, волевая. И никого на свете я не хотел бы видеть матерью своего ребенка, кроме тебя, но уже поздно. Поздно.

— Поздно?!

— Я боюсь, Бесс… боюсь, что снова позволю себе размечтаться. Это дорого мне обойдется.

— Разве так страшно мечтать? А как же клад? Ведь он тоже своего рода мечта.

— С этой мечтой я совладаю.

— Но когда мы найдем его, то?..

— То я отвезу тебя домой, в Мэриленд.

— И там оставишь меня? Уйдешь?