Золотой перстень с рубином

Миновали рынок, Андреевский собор, проехали квартал, другой. До кладбища оставалось совсем чуть, как вдруг, показалось девушке, среди стоящих по сторонам дороги мелькнул белый платок. Удивительно белый для этого серого дня и мрачной, в серых тонах одежды глазеющей толпы. Аня встрепенулась и поняла, что это та же самая старуха, которая провожала их к старцу. Дернулась, вытянула голову, пытаясь разглядеть, не привиделось ли. Возок же тащился дальше. Аня вдруг поняла, что они примерно там, где находилось жилище предсказателя. Ярость вспыхнула в ее голове яркой вспышкой. Ей очень надо его увидеть! Срочно! Он точно знал, как все будет. Он мог предупредить Глашу, убедить не совершать грех! Надо сказать колдуну, пусть знает, как его совет отозвался! Аня попыталась слезть с возка, но он все ехал дальше.

- Эй, стой! Стой! – Задыхаясь, закричала она, слезая с еще движущейся телеги.

Возница завопил «Тпруу!» и ошалело оглянулся: что такое случилось? Аня вскочила и побежала к дому, где мелькнул белый платок. Но бабки среди людей не было, и девушка заглядывала в глаза зрителям, пытаясь отыскать старуху в платке или предсказателя. Лица мельтешили, и Аню замутило. Голова закружилась, и она чуть не упала. Рядом заржала лошадь, и девушка бросилась в сторону совсем как в первый ее день здесь в 1912 году.

Николай перепугался не на шутку, когда увидел, что, сидящая как истукан Аннушка, вдруг вскочила, останавливая процессию и заметалась сквозь толпу людей, словно кого-то искала. Бормотала что-то бессвязно. Он пришпорил жеребца и за секунду оказался рядом. Аня шарахнулась в сторону, испугавшись. Слетев с коня, он кинулся к ней.

- Аннушка, что с вами? – Пытался он узнать, что же произошло.

Но она только шептала про какой-то белый платок и колдуна, смотря вперед стеклянными глазами. Кажется, то что предрекал доктор, все-таки случилось. Николай сгреб ее в охапку, пытаясь удержать, но она вдруг как безумная забилась в его руках, стала вырываться и кричать. Из глаз текли слезы, она явно не соображала, что творила.

- Пустите, пустите! Я должна с ним поговорить, должна сказать все, это он виновен! Он знал, но не остановил! – Билась она, не понимая даже, в чьих руках сейчас находится.

Перед глазами все поплыло, людские лица плясали безумный хоровод. Даже ветер был против нее, бросая горсти колкого снега в лицо. Не хватало воздуха. Стало дико страшно, Аню накрыла паника. Словно она одна осталась в бесконечном холодном и жестоком безвременье.

А потом кто-то сжал ее в руках, укачивая. Совсем как в детстве укачивал папка. И она больше не была одна. Не была наедине с этим миром, в котором царила жестокость и смерть. Кто-то качал ее на руках, убаюкивал и шептал ласковые слова. И Аню накрыло, наконец, освобождающей волной беспамятства.

Глава 46.

Нюхательная соль-таки пригодилась. Николя не стал рисковать и, передав своего жеребца околоточному с Васьки, взял им с Аннет извозчика. Гнездилов передал ему соль и отправил домой. Процессия двинулась дальше, а Николай с Аней на руках едва плелись на извозчике в сторону Невы. Наверное, так даже лучше, что девушка не увидит похорон. Не стоило вообще ее пускать на воз, но разве с этой упрямицей справишься? Николай нежно посмотрел на нее. Обветренные, искусанные губы, мертвенная бледность на лице, синяки под глазами. Интересно, эти дни она хоть что-то ела? Спала?

Им всем пришлось трудно, несмотря на то, что Глаша была всего лишь служанкой. Но Аннушка переживала сильнее всех, а он переживал за нее, хоть и не мог выразить своего беспокойства. Она словно не видела его, не замечала. И теперь он даже предположить боялся, отойдет ли, оттает когда-нибудь ее сердце и простит ли Аня его?

Осторожно, чтобы пробуждение не было слишком резким, он поднес к носу бутылек с солью, приводя девушку в сознание. Аня распахнула глаза, оглядываясь. Сознание и здравый смысл вернулись к ней, не было больше на лице этого безумного выражения, от которого Николаю стало жутко.

- Николай Павлович… - чуть слышно прошептала она.

- Тише, тише. Вам сейчас лучше не разговаривать. – Как можно спокойнее сказал Ильинский. – Мы едем домой, на Галерную.

Аня спросила:

- Все закончилось? Я была без чувств?

Николай лишь согласно кивнул:

- Да, без чувств. Хорошо, что доктор дал с собой соли.

- Холодно, - Аню знобило. – Мне привиделся страшный сон. – Вдруг вспомнила она.

- Это только сон, Аннушка, только сон.

«Ах, если бы это был только сон!» - подумала Аня и вдруг разревелась. Слезы бурным потоком лились из нее, освобождая от горя и ужаса последних дней. Она понимала, что рядом Николай, но не хотела сейчас даже думать о том, что частично все это произошло и по его вине. Об этом она подумает позже. Сейчас же она просто оплакивала невинную душу, так глупо лишившую себя жизни. Николай прижал ее к себе и гладил по голове, успокаивая, и сама не понимая как так получилось, Аня уснула под мерное покачивание извозчика.

***