Золотой плен

– Клод! Клод! – Герцогиня снова постучала палкой в пол. – Может, хватит терять время на вдову Филиппа? Ты вроде еще не танцевал. – Она усмехнулась, раскачиваясь в кресле. – В самом деле, Клод, прошло почти три года с тех пор, как умер Клод Дени, и два с половиной – со смерти его матери. Это большой срок. Пора бы тебе подумать о новом браке. У тебя пятеро племянников, и все они хорошей крови, но в нашем роду принято передавать власть прямым наследникам.

Катье вспыхнула и опять хотела уйти, но рука Клода больно вцепилась в ее локоть.

– И правда, тетя Амелия, насчет племянников не могу с вами не согласиться. Я видел маленького Пьера, сына Филиппа. Он – само совершенство. Чуть-чуть лоску, и он станет достойным отпрыском нашей фамилии.

Ледяная рука сдавила сердце Катье. Само совершенство... Достойный отпрыск... Нет-нет, Петер всего лишь маленький мальчик, которому отчаянно нужно лекарство!– безмолвно выкрикнула она.

Страх трепетал у нее под кожей, словно что-то живое. В комнате вдруг стало слишком душно. Голова закружилась, и она шагнула назад, чтобы восстановить равновесие.

– Удивительно, не так ли? – добавил Клод, неодобрительно покосившись на Катье. – Удивительно, чтобы ребенок, воспитывавшийся в глуши, оказался таким совершенством! Но я этому очень рад, потому что не терплю изъянов ни в ком и ни в чем.

Катье держалась одной лишь силой воли.

– Филипп... – Она запнулась, перевела дух. – Филипп был бы весьма польщен вашими словами, Ваше Высочество. Он очень гордился своим сыном.

Пальцы на локте чуть разжались, и она резко вырвалась, в последнюю минуту превратив это движение в реверанс.

– С вашего разрешения, тетя Амелия. Я бы хотела уйти, я немного утомлена с дороги...

Она повернулась и пошла прочь, не дожидаясь ответа. Сильфида, Сильфида, Сильфида. Будь ты проклята. Будь проклята твоя кровь. Катье бежала к себе в комнату, зажав руками уши, как будто можно было заглушить звенящий в голове, преследующий ее голос. Будь проклята твоя кровь! – кричал ей Бекет, а его крик сменял угрожающе тихий голос Клода: Само совершенство.

– Бекет, Бекет, я уже проклята! – прошептала она, неловкими пальцами отодвигая засов.

Что будет с моим маленьким сыном, с моим ангелом, когда Клод узнает, как на самом деле далек он от совершенства?

Бекет вновь отступил в тень бальной залы, когда увидел, как точеная фигура в розовом платье с серебряным отливом стала решительно пробираться к вдове покойного герцога де Шамборе. А вы далеко пойдете, мадам, с горечью подумал он, вспомнив, как в то их первое утро она появилась на пороге амбара растрепанная со сна, в мятой юбке, обмотавшейся вокруг бедер. Вид у нее был такой, точно она только что побывала в страстных объятиях мужчины, и он с трудом удержался, чтоб не подхватить ее на руки и не унести обратно на солому.

В свете тысяч свечей он видел, что к его Катье так и липнут вожделенные взоры, подолгу задерживаясь на восхитительно пышной груди, слишком открытой глубоким вырезом платья. Так вот почему она вечно возилась со своей одеждой! – подумал он, стиснув зубы. Чтобы быть объектом мужских вожделений.

Кому не захочется совратить такого ангела? Мышцы его плеч напряглись, глаза подернулись туманом. Или она стала образом чувственной невинности лишь для одного... дьявола?

Задыхаясь, он привалился к колонне.

Погляди на нее! – говорил в нем его гнев. Погляди на соблазнительный изгиб шеи, когда она приседает перед герцогиней, этот изгиб ты целовал только сегодня утром и чувствовал, как возле него бешено бьется ее пульс. Теперь это все для Эль-Мюзира? Она улыбнулась? Или ее улыбки тоже только для Эль-Мюзира?

Бекет повернулся спиной, чувствуя, как иглы пронзают все его тело. А ведь уже прошли часы с тех пор, как ее измена впиталась в его кровь. Похорони ее, внушал он себе, сжимая кулаки, похорони глубоко, рядом с изменой маркизы. Та женщина сполна заплатила за свои козни, заплатит и Катье. Но не теперь. Прежде надо рассчитаться с ее любовником.

Он очищал свой ум от всего, оставляя там место только врагу. Его глаза внимательно оглядывали бурлящую толпу в поисках турка.

Двое кавалеров в париках грациозно поклонились Бексту; он почувствовал настороженность в их глазах и ответил на поклон, но взгляд его не пригласил их остановиться и поговорить с ним. Они прошли мимо, кланяясь другой ларе.