Золотой плен

Ее взгляд скользнул по его плечам, и она улыбнулась, когда подумала, как забавно видеть его спящим. Мускулы трепетали под бронзой его кожи даже во сне. Все в нем было гармонично-и крепость, и гладкость, и сила. Золотой король волков… «И я ухожу от него. Я должна», — подумала она с тоской, но потом вдруг представила, что он изменит свое решение этим утром. Возможно, он просто шутил с ней, посмеялся над ней.

Взволнованная своими мыслями, она быстро начала выбираться из постели. Но в это утро он спал крепко. Ни дин мускул не дрогнул на его лице. Эрин встала, слегка пошатываясь от боли в мышцах. Она бросила взгляд на льняную рубаху, которую сбросила ночью. Похвалила себя за то, что ей так легко удалось выскользнуть из постели, но вдруг похолодела от ужаса, услышав настойчивый стук в дверь. Она подбежала к двери, надеясь открыть ее до того, как Олаф проснется.

Перед ней стоял Риг. Он немного подался назад, когда дверь распахнулась и на пороге появилась Эрин, непричесанная, с широко раскрытыми глазами. Риг нес таз с водой для умывания, и вода случайно выплеснулась ему на руки, когда он отпрянул назад.

— Прошу прощения, моя леди, — прошептал он быстро. — Я не знал, пожелаешь ли ты принять ванну, но я все равно принес воду. Твой брат собирается отбыть через два часа. Он просит, чтобы ты была готова…

— Что? — недоумевая переспросила Эрин. Как мог Брайс узнать, что она, наконец, получила разрешение поехать с ним? Олаф не выходил из комнаты с того момента, как согласился на сделку.

— Лорд Олаф объявил прошлым вечером, что ты вместе с Брайсом и Грегори отправишься домой в Тару, — сказал весело Риг, уверенный, что он принес хорошие известия. Улыбка исчезла с его лица при виде огорченной Эрин.

— Что-то не так? Тебе нехорошо? Мне сказать твоему брату, что ты не сможешь отправиться в путешествие?

— О нет, Риг… Нет, нет, нет. Я твердо намереваюсь уехать. — Эрин улыбнулась, не разжимая зубов. — Пожалуйста, скажи моему брату, что я соберу свои вещи быстро и буду готова отбыть, когда он того пожелает.

Эрин потянулась к тазу с водой, продолжая улыбаться. Она повернулась и посмотрела на мужчину, лежащего на кровати. Он мирно спал, его губы по-прежнему улыбались. Она никогда не видела его так сладко спящим. Он и во сне оставался самоуверенным и высокомерным.

Эрин пришла в бешенство. Единственное, что она могла сделать — это не завопить от ярости. Кое-как она справилась с собой и стала медленно приближаться к кровати, четко зная, как ей поступить. На минуту она остановилась, ее глаза сузились. Эрин посмотрела на красивое лицо мужа. Затем подняла таз с водой над его головой и быстро опрокинула его. На Олафа обрушился поток холодной воды.

Его глаза моментально открылись, и он вскочил так быстро, что ей пришлось отступить. Он прорычал, брызгая слюной, с бешеным гневом в голосе:

— Во имя богов, что…

И осекся, когда увидел перед собой Эрин. Глаза ее были сощурены и опасно сверкали, нежные черты лица исказились от ярости. Олаф сжал зубы. Когда он смог снова заговорить, его голос звучал жестко и холодно, в нем слышалось леденящее душу предостережение.

— Мне кажется, Эрин, что ты явно рехнулась.

Когда он двинулся к ней, она метнула в него пустой таз. Это застало его врасплох, и он согнулся от неожиданной боли. Таз угодил ему прямо в живот.

— Обмен! — кричала Эрин с нескрываемой злостью. — Ты подлец, обманщик, гнусный ублюдок! Грязный язычник! Крыса, червь, змея…

Он схватил ее за запястье и швырнул на кровать. Эрин поднялась на колени и начала снова изрыгать проклятия.

— Ты уже сказал, оказывается, что я могу ехать, норвежский ублюдок!

При этих словах он подошел к кровати, оперся на одно колено, схватил Эрин за подбородок и крепко сжал, так что она не могла ни увернуться, ни сопротивляться, чтобы не причинить себе боли.

— Прикуси свой дерзкий язык, Эрин, — сказал он тихо, но с угрозой и предостережением в голосе, стряхивая с волос воду. — Да, я решил вчера вечером, что разрешу тебе поехать. Я никогда не позволял женщине повелевать мною.

Эрин дернулась, пытаясь вырваться.

— Будь ты проклят! — прошипела она, набросившись на него с кулаками. — Пошел ты ко всем чертям…

Олафу понадобилось несколько мгновений, чтобы снова схватить ее запястья и усмирить.

— Смотри, ирландка! — рявкнул он. — Ты пока еще здесь, а я могу легко изменить решение.

Эрин откинула назад голову, и ее волосы разметались по спине, а глаза сверкнули изумрудным огнем.

— Нет, Норвежский пес, больше не предлагай мне ни обмена, ни сделок и оставь свои предостережения! Твои слова больше ничего для меня не значат…

— А ты никогда и не прислушивалась к моим словам, — возразил он, схватив ее снова за запястье. — Если бы ты когда-нибудь сделала так…

— Ты обманул меня! Ты налгал мне! Ты использовал меня…

Олаф вдруг разразился смехом.

— Нет, ирландская ведьма, я только лишь помог твоим чувствам и желаниям выплеснуться наружу. Я думаю, что буду сильно скучать по тебе.

Эрин отчаянно боролась, чтобы вырваться, и, задыхаясь, прошипела: