Золотой плен

Этот взгляд привел ее в содрогание. Его глаза ничего не выражали. Он не испытывал к ней никаких чувств. В крайнем случае нашел бы ее неопытной и смешной. Казалось, он сможет разгадать ее планы.

«Нет, — думала она, — ему кажется, что я съежилась от страха. Он не подозревает, что сам заплатит за все этой ночью».

Эрин продолжала дрожать, так как была вынуждена ждать, и ей не нравился этот страшный презрительный блеск его глаз. Всем своим телом он навис над ней. Она, не отрываясь, смотрела на него дерзко, с ненавистью, когда он встал на коленях над ней, взял ее пальцами за подбородок и, сдерживая себя, смотрел на нее. «Теперь, мой лорд викинг, — думала она, — еще три дюйма, и ты почувствуешь, как я проткну твое сердце».

Олаф продолжал криво улыбаться, тяжело глядя на нее и нагибаясь все ниже. «Пора», — сказала себе Эрин, но стук сердца вызывал дрожь. Она чувствовала его тяжесть, чувствовала как бьется его сердце, которое она собиралась поразить, и вдруг ощутила гладкие, выпуклые бицепсы, коснувшиеся ее головы. Она потеряла контроль над собой. Пальцы свело от напряжения, они вспотели, и. ножницы выскользнули из ее крепких рук.

И тут Волк набросился на нее. Он сильно ударил ее по рукам, скрытым под покрывалом. Она ловила ртом воздух, покрывало слетело-и ножницы упали на холодный каменный пол.

— Если бы ты не потеряла самообладания, ирландка, — сказал он холодно, — супружеское ложе обагрилось бы кровью из твоего горла.

Не смелость заставила ее хранить молчание. В ту минуту Эрин была просто слишком ошеломлена, чтобы что-то произнести. Она продолжала смотреть на мужа, в ее глазах сверкала ненависть, мысль об обмане оставила ее.

Она с ужасом представила, что он может сделать с ней, обладая столь быстрой реакцией. Совершенно голый, спрыгнувший с кровати, чтобы сорвать с нее покрывало, он казался ей еще более ужасным, чем одетый в кольчугу. Каждое движение его мышц было хорошо видно; бронзовое тело излучало такую колоссальную энергию, что у Эрин перехватило дыхание. Вид голого мужчины привел ее в замешательство, она ослабела.

— А… — прошептал он, уперев руки в бока, и проговорил мертвенно-спокойным голосом, оглядывая ее:

— Блеск в глазах убийцы превращается в мольбу о пощаде! Какая сладкая невинность. Ирландская сука! — Его рука обхватила ее запястье.

О Боже, нет, она не просила пощады, но когда он сдернул ее с кровати, она не могла сдержать крика от страха и боли.

— Я все равно убью тебя, ублюдок, — прошептала она, пытаясь вырваться.

Она бы предпочла, чтобы он ударил ее, но вместо этого он рассмеялся. Прежде чем она заговорила снова, он одним легким движением сорвал с нее белое платье. Потом отпустил ее, отступил и, издеваясь, низко поклонился.

— Прежде чем ты уйдешь-сказал он насмешливо, — я полюбуюсь тем богатством, которое прислал мне твой отец, я не люблю, когда меня дурачат.

Эрин почувствовала себя униженной, но продолжала стоять перед ним, подняв голову, ее взгляд стал злобным. Она прикусила губу, когда он медленно, нагло, оценивающе осматривал ее. Его сапфировый взгляд сначала скользнул по ее груди, потом по талии, потом ниже, на укромный треугольничек между ног и, наконец, по ее ногам. Затем его глаза встретились с ее глазами. О! Эта страшная, издевательская улыбка!

Его глаза по-прежнему оставались холодны. Обезумев, она: чуть было не спросила его, как он ее находит. Он продолжал молчать, подняв густые дугообразные брови в насмешке, и она решила заговорить первой. Ее голос звучал презрительно.

— Я надеюсь, господин морской пират, что ты заключил выгодную сделку. Ирландцы держат слово. Мой отец не нарушит клятвы.

Он снова засмеялся, потом замолчал, его улыбка исчезла. Она заметила боль в его глазах, но через мгновение и ее не стало. Он стоял, суровый и беспощадный, стиснув зубы, оскалившись, как волк.

Независимо от того, что произойдет, она была готова поклясться, что не обнаружит перед ним своего страха — и не закричит. Но когда он решительно шагнул к ней, она ощущала только его ужасающую огромную мужскую силу и обезумела.

В эту минуту вся ее храбрость и гордость улетучились. Она думала инстинктивно только о спасении и рванулась с криком, не зная, куда бежать.

Она не слышала его, не почувствовала его движения, но вдруг его пальцы больно обхватили ее руку. Он перевернул ее, навалившись всем своим телом. Их тела тесно соприкасались, но она продолжала бороться. Даже когда он приподнял ее, Эрин с ужасом обнаружила, что это только дает ей возможность лучше ощущать его своим животом, его завитые золотые волоски на теле, которые обжигали ей грудь.

Он схватил ее за плечи и запустил пальцы в мягкие локоны. Затем грубо повернул ее голову, их глаза встретились.

— Итак, ты все же боишься своего завоевателя, ирландская сука, — тихо выдавил он. Ее ослабевшее от ужаса тело содрогнулось. — Это хорошо, что ты боишься, жена, так как я заверяю тебя, что мои копья крепки, точны и беспощадны.

Вдруг он отбросил ее так сильно, что она повалилась на кровать.