Золотой поезд

Осмотрели друг друга. У одного оказалась расцарапанной щека. Другой держался за ухо. Никто серьезно не пострадал.

- А бомбы-то у эсеров никудышные. Сами состряпали наверно, - засмеялся Нечаев.

С высокого Уральского хребта поезд Реброва стремительно падает вниз. Красноперов держит предельный ход. На крутых поворотах по склонам хребта кажется, что поезд сломается пополам. Стекла пассажирских вагонов не выдерживают и в двух купе уже разбиты вдребезги. Мелькают хмурые тени станций и разъездов. Луна прыгает в клубах дыма, перелетая с одной стороны поезда на другую. На площадках классных вагонов пулеметы, как живые, с любопытством подняли свои узкие мордочки кверху. Часовые стоят без винтовок, с наганами на боку. С грохотом проносится мимо сероватой тенью камский мост. За Камой ровный железнодорожный путь, - и еще быстрей мчится золотой поезд. Красноперова после двенадцатичасового пути сменяет его помощник.

- Веди спокойно, - хрипло говорит Красноперов, стирая со лба черный пот. - Здесь путь хороший. Воду бери только на маленьких станциях, там меньше народа. Большие станции веди сквозным, чтобы никто не подсел.

Ближе к Вятке почти на каждой станции железнодорожники задерживают поезд.

- Одноколейная дорога, ничего не поделаешь, - говорят железнодорожники.

Но дело не в одноколейной дороге, а в том, что в железнодорожных комитетах сидят эсеры.

- Впереди встречный, - заявляет начальник станции, - придется подождать.

Даже у честного железнодорожника так устроена голова, что он больше всего думает, как бы замедлить движение. Скучно жить на полустанке за сотни верст от городов. Может быть, поэтому он и задерживает у себя на станции пассажирские поезда, которые мелькают перед ним, как интересная кинолента.

Ребров бежит со своим кольтом в дежурную комнату. За ним Воздвиженский и морзист из отряда.

- Встречный, говоришь? А о нас имел извещение, - почему не задержал его? Ну-ка, постучи - узнай, в чем дело? - Морзист играет дробь ручкой аппарата. По белой ленте ползут тире и точки. Никакого встречного нет. Воздвиженский вскакивает вперед:

- Безобразие! - кричит он и стучит кулаком в стол. - Я телеграфирую в железком.

Железнодорожник молчит.

- Ты, мерзавец, обманывать! - говорит Ребров. - Возиться некогда! Передай по линии, что за следующую задержку - к стенке.

Паровоз, устало отдуваясь, тянет хоботом воду. Дышат паром цилиндры. Одинокий полустанок прячется в тополях. Деревья тревожно шепчутся.

Из-за водокачки вышли два странника, заросшие волосами, в домотканных коричневых зипунах, с палками в руках, и, оглянувшись, побежали к поезду.

- Эй, товарищ! - крикнули они бородатому дружиннику, который выскочил из вагона с чайником. - Дозвольте на машину сесть?

- Не можно, - степенно ответил дружинник.

- Пошто, родной? Один перегон нам.

- Поезд государственный. Не можно, - повторил дружинник, подставляя чайник под кран.

- Белозипунников, назад! - закричал высунувшийся в окно Запрягаев.

Дружинник вздрогнул, опрометью бросился в вагон, разливая на бегу кипяток.

Сереет. В мимолетящих лесах мутная ночь. Часовых на площадках не разглядишь. Дружинники спят на полках в одежде, только немногие сняли обмотки и башмаки. Задний вагон бросает из стороны в сторону. Там разместились левые эсеры.

Воздвиженский сидит в купе у Реброва и Запрягаева. Горит на столе огарок свечи.

- Читали? - спрашивает Воздвиженский Запрягаева и тычет пальцем в газету.

- Что?

- Немцы грабят Украину. Брест-Литовский мир не спасет Россию. Драться надо!

- В самом деле? А мы не знали. Погибели Советов хочешь?

- Мы заранее отдали себя в жертву. Лучше погибнуть…

- Чего ж ты не гиб? - захохотал Запрягаев.

- И погибнем! - крикнул Воздвиженский и быстро вышел из купе.

- Загадки загадывает? - спросил Запрягаев Реброва.

- Эсеров не знаешь?

- И то. Они хоть и левые, а от правых не отличишь. - Запрягаев хмурится.

- Слушай, Борис, на последнем полустанке около поезда что-то очень близко вертелись два мужика. Подозрительные. Не прохлопали бы ушами эти пустозвоны.

- Поставь дежурить всех своих. Да пойдем осмотрим поезд, - сказал, вставая, Ребров.

В узком коридорчике вагона их качнуло и стало бросать от стенки к стенке.

- Ну и прет, - сказал Запрягаев, на секунду теряя равновесие и налетая грудью на боковую стенку. Они прошли первый вагон. Все было на месте. Часовые не дремали. Запрягаев выглянул в окно. Поезд круто поворачивал, не сбавляя хода. Сквозь серую мглу северной ночи между третьим и задним вагонами что-то черное мелькнуло и исчезло за вагоном. На мгновенье Запрягаеву показалось, что кто-то с буферов пытается перебраться на подножку последнего вагона. Ничего не говоря, он бросился к заднему вагону. Тихонько подошел к часовому, взглянул сквозь стекло буфера. На квадратной скобе около муфты левого буфера можно было ясно разглядеть ременную петлю, уходившую под вагон…