Золотой рубин. Хрустальная ваза

- Мой почтенье, - отвечает Тунберг. - Что скажете нам хорошее?

- Пришел посмотреть, как вы работаете.

- Смотрите, но мешать нельзя.

- Я мешать не буду.

Василий Иванович уселся на стульчик и начал смотреть, как Настя управляется с кувшином.

- Как работает Настя у вас? Хорошо? - спрашивает Василий Иванович осторожно.

- А почему она плохо работать будет? Работать должен хорошо все. У нас все хорошо работать.

- Да, это, конечно, верно. Но я вот что хочу вам сказать… У девочки очень хорошие способности к живописи, и мы решили на заседании школьного совета принять ее в исключительном, так сказать, порядке в школу фэзэу.

- Что вы сказаль? - встрепенулся Тунберг и бросил рисовать.

- Я говорю, мы берем Настю в школу фэзэу, где она должна учиться, - отвечает Василий Иванович.

- Вы этот девочка не получите. Она мой, работать будет за мой стол!

- Я понимаю. Она и будет работать у вас, часа два-три в день. Но остальное время она должна учиться, ей необходимо учиться.

- Она будет учиться за мой стол, у меня, Карл Тунберг!

Василий Иванович криво улыбнулся. Тунберг его начинает злить.

- Поймите, что у вас она многому не научится. Вы - хороший мастер, но у вас узкая специальность. А ей же нужно много знать, - говорит он спокойно, но ядовито.

Карл Тунберг покраснел как рак.

- Мой специальность узкий? Вы так говорите со мной, с мастер-живописец Карл Тунберг? - закричал он.

- Ну да, чего вы волнуетесь-то?

- Убирайтесь отсюда сей минут, или я вам этот кисточка распишу ваш нос.

- Ну, ну, полегче!

Тунберг двинулся было к Василию Ивановичу, но подручный схватил его за руку. Девушки завизжали, Настя ни жива ни мертва.

- Вот дурак-то! - говорит Василий Иванович. - Но подожди ж ты у меня! Я тебе докажу! Все равно по-твоему не будет.

И Василий Иванович пошел в гутенский цех, к Прокопу Машине.

В цехе гутенском был перерыв. Машина курил трубку и разговаривал со своим помощником.

Василий Иванович прямо к нему:

- Машина!

- Что?

- Как ты думаешь, нужно молодежи нашей учиться?

- Обязательно, - отвечает Машина.

- Так вот пойди и поговори с ним, с дураком этим, Карлом Тунбергом. Он не хочет отпускать Настю в фэзэу. Говорит, что она у него выучится. Я говорю, что он многому ее научить не может, что девочке, кроме рисования, и другим предметам поучиться нужно.

- Правильно, - согласился Машина.

- Да, но он стоит на своем. Да еще драться было полез ко мне.

Все засмеялись.

- Вот так Тунберг! Какой петух нашелся!

- Ты подумай, к нам в школу много молодежи просится. Мы некоторым отказываем даже, не можем еще всех принять, тесновато у нас. Но для таких, как Настя, у которых способности большие, мы делаем исключение, принимаем вне очереди, потому что они пользу принесут производству впоследствии большую. А он хочет сразу прикрепить ее к своему столу, ничему больше не учивши. Ты поговори, пожалуйста, с Настей сам, ты ведь над ней опекун. Ну и с ним, с Тунбергом этим, потолкуй.

Машина пыхнул трубкой.

- С Настей разговор короткий. Она девочка умная, учиться любит и будет. А с Тунбергом и говорить нечего. Тут разговаривать не с ним нужно, а опять-таки с директором, с завкомом. Раз совет школы постановил, то Тунберг зря тут ерепенится. Он просто сгоряча это так, а потом и сам одумается.

- Да, но на практике она все-таки у него будет работать? И если он вздумает, то может плохо к Насте относиться.

- А вот уж тогда я с ним потолкую! И потолкую как следует, - сказал Машина.

Василий Иванович ушел успокоенный. В самом деле, чего он волновался-то? Ему сразу бы об этом говорить надо было с Машиной, а не с этим чудаком Тунбергом. Уж Машина теперь сделает все, как надо, он всегда добивается того, чего нужно добиваться. Он такой!

XX НАСТЮ ПРИНЯЛИ В ШКОЛУ ФЗУ

Настя с радостью согласилась учиться в школе ФЗУ: ведь там она будет с Любой вместе! И потом же, когда она кончит школу, она станет настоящим мастером, все будет знать. Люба визжала от радости и плясала. Ее только одно огорчало, что они не вместе кончат школу.

Машина опять ходил к директору и в заводской комитет, опять улаживал Настины дела. Он и к Тунбергу заглянул.

- Ты что обижаешь Василия Ивановича? - сказал он Тунбергу.

- Я обижать? Нет, он сам меня обижать! Узкий специальность мой назвал. Я, Карл Тунберг, могу все рисовать, а он «узкий» говорит.

- Ну ладно, ладно! О чем тут толковать? Настя учиться должна, как ты думаешь?

Карл Тунберг вздохнул и сказал:

- Она очень хорошо работает, она и у меня рисовать хорошо научилась бы. Но я, конечно, не школа, в школе другой предмет есть. Там ее все предмет обучать будут. Конешно, я все это понимайт.

- Да, там, брат, все: и физика, и химия, и все такое. А молодежи все это нужно, им придется после нас жить и работать. Ну, бывай здоров, рисуй узоры свои! - сказал Машина Тунбергу на прощанье.

- Дядя Прокоп, вы меня простите, - говорит Машине Настя, когда он домой из завода вернулся.

- Это за что же? Это в чем же ты провинилась передо мной? - нахмурился Машина.

- Как же… Все вам заботы из-за меня.