Золотой шар

— Товарищ командир, это «не наши»… — подсказал старший лейтенант Жулин из серии лейтенантов, то есть субтильный, с прыщиками на лице.

— Как не наши? — удивился командир и, склонив голову на бок, стал внимательно разглядывать Бараско и Костю.

Его сухое лицо аскета было исполнено небывалой решимости. Короткая щеточка усов подчеркивала мужественность и волю.

Под взглядом его серых глаз Костя Сабуров невольно вытянулся, а Бараско убрал в лица насмешливое выражение.

— Оружие же наше? — сказал командир, глядя прежде всего на Костин АК-74М, который очень походил АК-47. — А у тебя что? — спросил он, обращаясь к Бараско, так ничего и не поняв.

— Мы из десантников, из разведки, — наклонившись, проникновенно прошептал Бараско, на всякий случай пошевелив плечом, на котором висел «американец».

— Ах, ну да-да… — вспомнил командир и хлопнул себя по лбу. — Как же я забыл! — При этом фуражка у него слетела куда-то на затылок. — Ну, и как там разведка? — спросил он, водворяя фуражку на место.

— Товарищ командир! Товарищ командир! — раздалось издали. По щебенке лихо бежал офицер. — Федор Дмитриевич!

— Товарищ командир, — попросил Бараско, — разрешите пристать к вашей бригаде? У нас разведданные имеются.

— Приставайте, — кивнул грозный командир. — Бегите в девятый вагон к старшине Русанову. — Скажете, чтобы зачислил на довольствие. А потом явитесь с докладом к начальнику штаба, генерал-майору Чичвакину и дадите разведку.

— Есть! — обрадовался Бараско, однако «честь» не отдал, потому что был без головного убора.

— Товарищ, командир… — наконец подбежал запыхавшийся офицер. — Немцы!

— Где?! — присел командир, выпятив зад, и стал разглядывая из-под руки кусты, но так ничего и не разглядел. — Сигай по вагонам! — отдал он команду.

— По вагонам! — продублировали в начале.

— По вагонам!.. — продублировали в конце.

Бронепоезд со звучным названием «Смерть врагам СВ!!!» дернулся, колеса его один раз прокрутились вхолостую. Локомотив окутался белами клубами дыма, издав страдальческий скрипящий звук, и состав, ощетинившись орудиями главного калибра, а также крупнокалиберными пулеметами всех типов и видов, двинулся в путь.

* * *

Старшину Русанова они нашли за раздачей кальсон.

— Какой размер? — спросил тот, даже не взглянув на вошедших.

— Нам бы на довольствие… — сказал Бараско, вдруг оробев перед старшиной.

— Всем на довольствие, — ответил старшина, считая наволочки и что-то внимательно помечая в гроссбухе, — честное слово.

Его огромные, как у Буденного, усы шевелились сами по себе, словно жили отдельно от лица. На границе же между лбом и носом легли глубокие складки — тяжелых раздумий. А вообще, он был старым и сморщенным, как высохшее яблоко.

— Хм, хм… — промямлил Бараско. — Командир… Березин… приказал…

— Мало ли что приказал… — в тон ему ответил старшина Русанов, и усы у него снова ожили, однако умеренно агрессивно.

— Так… что ему тогда доложить?..

— А ну смирно, боец! — старшина Русанов приподнялся. — Руки по швам! Вы где находитесь?!

— Ну… на этом, как его, бронепоезде… — неуверенно ответил Костя, потому что Бараско вовремя не нашелся.

— Вот именно! — старшина Русанов поднял указательный палец. — На славном бронепоезде, носящим боевое название: «Смерть врагам Советской Власти!!!» Честное слово!

— Ну и что?.. — терпеливо спросил Бараско, выставив ногу, как проститутка на панели.

— Не нукай, не запряг! — грозно сказал Русанов. — Я бы вообще попросил тут не выражаться, а то караул вызову! — Однако тут же спросил шепотом, предварительно выглянув из купе. — В какой взвод хотите? У нас есть два хлебных места, честное слово. В продовольственный склад вы не пойдете, потому что я здесь командую, второе место в помывочной — банщиком. Ну а там — что перепадет по ходу боевых действий.

— В смысле? — недоуменно спросил Бараско.

— Не в смысле, а все то, что не по уставу — ваше. Ну, и от похоронной команды, если договоритесь, а за это ребят пустите первыми мыться.

— А что с предыдущими банщиками?.. — спросил Костя, подозревая самое худшее.

— Померли. Царство им небесное, — старшина Русанов быстро-быстро перекрестился. — В первом же бою свои застрелили, честное слово.

— Не-не-не… — сказал Костя, — я в банщики не пойду!

— Я тоже, — открестился Бараско. — Еще чего!

— Ну тогда, братцы, есть еще две вакансии: угольщиком и фонарщиком. Один в начале бронепоезда, другой в конце.

— А с ними что приключилось? — спросил Бараско.

— Один загляделся на огонь и упал в топку. Второй — загляделся на убегающий путь и выпрыгнул на ходу. Обоих считают дезертирами. Честное слово! А кто вы такие? — вдруг с подозрением спросил старшина, разглядев их странные автоматы.

— Сталкеры! — выпалил Костя в надежде, что старшина образумится и перестанет нести чушь.

— Какие сталкеры? — оторопел старшина. — У нас таких должностей по штату не значится!

На этот раз усы у него даже не шевельнулись. Видать, и им слово «сталкер» показалось незнакомым.

— Да из разведки мы, из разведки, — пояснил Бараско. — Командир ваш велел поставить нас на довольствие.

— Березин, что ли? — спросил Русанов, невольно щелкая каблуками.