Золотой шар

– Я еще кое-кого видел.

– Ну не тяни!

– Сидоровича…

– Сидоровича? Этот паук уже сюда добрался?

– Добрался, только его убили.

– Убили?!

– Да, километрах в пяти отсюда.

– Час от часу не легче. Ну и что будем делать?

– Я не знаю, командир. Вы решайте.

– Сейчас по голове дам. Я же просил обращаться ко мне на «ты».

– Я не могу… Я не привык…

– Давай на «ты», но с уважением и без фанатизма.

– Есть, командир, на «ты».

– Что с Сидоровичем?

– Да я пока Серегу искал, на соседний хутор наткнулся. Он там, в погребе, его гранатами забросали.

– Сидорович всегда любил погреба. Это его и погубило.

Калите нисколько не было жаль Сидоровича. Он безбожно доил сталкеров и мелко интриговал. Сколько из-за него погибло людей, можно было сбиться со счета.

– Почему, чем ближе к цели, тем больше смертей? – наивно спросил Жора.

Он поймал себя на мысли, что уже сутки не думает о Юлечке. Значило ли это конец любви? И надо ли искать новую? «Наверное, я просто безнравственный», – ужасался он своему падению.

– Закон подлости, – не очень раздумывая, брякнул Калита.

У него появилась идея. Ее надо было проверить. Из оружия у них осталось два АК-74М, гранатомет РГ-6 и одна «муха». Пропали девятимиллиметровый «винторез» и ручной пулемет ПКМ со всеми магазинами.

«Для серьезного боя маловато. Серьезный бой для нас – могила», – думал Калита, вытряхивая содержимое рюкзака. Он искал запалы для гранат и батарейки для фонарика.

– Вещи не берем. По фляжке воды и куску хлеба. Идем налегке. Какая дорога?

– Обычная, грунтовая. Но я шел перелесками.

«Молодец, – подумал Калита. – Кое-чему научился». Но хвалить Жору не стал – рано. «Это не главное, – подумал Калита. А главное сейчас выяснить, что делал здесь Сидорович. Если это Сидорович, конечно». У Калиты появились сомнения.

И опять было раннее утро. И опять холодная роса лежала на желтеющей траве. Калита так спешил, что даже позабыл умыться и почистить зубы. Жора брел за ним, как во сне. Он переживал из-за потерянной любви. «Юлечка, Юлечка, – думал он. – Где ты? Неужели обнимаешься с гадким Лыткиным?» От этой мысли у Жоры сами собой сжимались огромные кулаки. «Убью гада, – мечтал он, представляя, как это произойдет. – А потом ее, неверную, брошу». Сердце его сладко ныло.

Калита был более прозаичен. «Логика, – думал он. – Логика нарушена! Зачем, спрашивается, Сидоровичу сидеть внутри Сердца Дыры? Ведь он обычный купец! Снабжал сталкеров оружием и боеприпасами. Скупал хабар. И что самое примечательное, как только открылась Дыра, тут же рванул сюда. Зачем зря рисковать-то? Только разве что он мазохист? Но на мазохиста Иван Каземирович Сидорович не был похож».

Дорога, которая выбежала из хутора, обогнула холм и привела их лесополосе, за которой желтело подсолнечное поле. Поле было заброшенным, и вперемешку с подсолнечником на нем росли сорняки, исторгающие в воздух миллионы летающих семян. От этого казалось, что наступила не осень, а июнь и цветут тополя.

Калита еле растолкал приунывшего Жору, выспрашивая у него дорогу. Жора отвечал односложно, пребывая в прострации.

– О-о-о… – все понял Калита. – Ну-ка, хлебни!

Он заставил Жору выпить самогона.

– Ну, Андрей Павлович… – слабо отбивался Жора, хватая ртом воздух.

– Какой я тебе Андрей Павлович?! Сейчас по голове дам. Закусывай! – и вдобавок заставил проглотить ложку-другую консервированного паштета.

Жора давился, бормотал извинения и вообще нес полную околесицу о разбитом сердце. Калита слушал целую минуту.

– Хватит страдать! – приказал он. – Мы в двух шагах от цели, а ты думаешь о бабах!

– Она не баба… – жалобно пробормотал Жора и покраснел.

– Ну ладно, ладно… – смилостивился Калита. – Это я так… пошутил. Показывай, где ты шел?

– Да вот за тем перелеском.

– Идешь за мной шаг в шаг. Смотришь под ноги. Хватит ворон считать!

– Слушаюсь, Андрей Павлович!

– По голове получишь! Жора только вздохнул:

– Больше не буду…

Поле было бескрайним. Оно загибалось за горизонт. Кое-где на середине торчали купы деревьев. «Отличное место для засады или наблюдения», – подумал Калита и приказал страдающему Жоре не высовываться. Его аромидная форма не адаптировалась к свету местности и больше подходила для болота и летнего леса, а не для осени и степи. Да, собственно, Жора и не рвался. «Хорошо еще, что солнце позади нас, – думал Калита, – разглядывая купы деревьев в бинокль. Если там кто-то есть, пойду и возьму языка. Но, судя по всему, за перелеском никто не наблюдал. А значит, вояж Жоры в деревню прошел незаметно, если в деревне вообще кто-то есть», – рассуждал Калита. Эти его рассуждения были развеяны, когда они прошли километра два и увидели логово Сидоровича. Небольшая деревня лежала возле озера и была скрыта пышной шапкой садов. Место было очень удобным.

Калита опустил бинокль, и они тронулись дальше по хоженой тропинке. И вдруг Жора поведал:

– Я не здесь шел…

– Как «не здесь»? – удивился Калита. – А где?

– А вот там… вдоль озера.

– А что же ты молчишь?! – разозлился Калита.

– Да какая разница, где идти? – беспечно ответил Жора.

– Тебе, может, и все равно, а я еще жить хочу.

– Андрей Павлович!