Золотой шут

Мне следовало догадаться, что так будет. Как только я вернулся ко двору и погрузился в политику и придворные интриги, я стал уязвим. «Но ведь я же прекрасно знал, что так будет», — с горечью признался я самому себе. Целых пятнадцать лет это знание удерживало меня от возвращения в Баккип. Только Чейд, его просьба о помощи и необходимость вернуть принца Дьютифула в замок заставили меня покинуть мою хижину. Теперь у меня есть только два пути, понял я. Либо я должен разорвать все связи и бежать, как я уже сделал однажды, либо погрузиться в хитросплетение интриг, всегда царивших при дворе Видящих в Баккипе. Если я останусь, мне придется снова начать мыслить как наемный убийца и постоянно помнить о риске и угрозе собственной жизни, а также опасности для тех, кто меня окружает.

Затем я заставил себя рассуждать здраво — мне придется стать убийцей. Я должен быть готов прикончить каждого, кто будет представлять опасность для принца или меня самого. Следует посмотреть правде в глаза: те, кто явились запугать Тома Баджерлока и напомнить ему о смерти его волка, наверняка знали, что принц Дьютифул тоже владеет Звериной магией. Оказывая давление на него, они попытаются положить конец преследованиям людей, наделенных Уитом, и захватить власть в свои руки. И не важно, что до определенной степени я им сочувствую. Я тоже пострадал от своего дара и не хотел, чтобы эта участь коснулась еще кого-нибудь. Если бы они не представляли угрозы для моего принца, я мог бы даже встать на их сторону.

Вскоре я подошел к воротам замка. Из караульного помещения доносились голоса, и я понял, что стражники завтракают. В дверях торчал паренек лет двадцати, в одной руке он держал кусок хлеба с сыром, в другой — кружку с пивом. Он взглянул на меня и, не переставая жевать, кивком показал, что я могу проходить. Я остановился, чувствуя, как меня переполняет гнев.

— Ты меня знаешь? — спросил я у паренька.

Он вздрогнул и посмотрел на меня внимательнее. Очевидно, он испугался, что обидел какого-то мелкого аристократа, но моя одежда убедила его, что все в порядке.

— Ты слуга из замка. Так ведь?

— Чей слуга? — потребовал я ответа.

Я понимал, что мне не стоит привлекать к себе внимание, но уже не мог остановиться. Ведь точно так же вчера вечером в замок могли войти люди, в чьи намерения входит убить принца.

— Ну… я не знаю! — выпалил паренек и выпрямился, однако ему все равно пришлось задрать голову, чтобы наградить меня сердитым взглядом. — Откуда я могу знать такие вещи? И какое мне дело?

— А такое, проклятый болван, что ты охраняешь главный вход в замок Баккип. Благополучие твоей королевы и принца зависят от того, насколько хорошо ты выполняешь свои обязанности. А если ты пропустишь внутрь врагов? Ведь ты здесь для того и стоишь, чтобы никто из них не проник в замок. Разве нет?

— Ну, я… — Паренек сердито тряхнул головой и, неожиданно повернувшись к двери, крикнул: — Кеспин! Можешь выйти на минутку?

Кеспин был выше и старше мальчишки, стоявшего у двери. Он двигался как опытный воин, и его глаза на заросшем бородой лице светились умом. Он оглядел меня, стараясь понять, представляю ли я опасность, и решил, что не представляю.

— В чем дело? — спросил он нас обоих, и в его голосе прозвучало не предупреждение, а уверенность в том, что он может легко с нами справиться.

Паренек показал на меня рукой с кружкой пива.

— Он разозлился, что я не знаю, чей он слуга.

— Что?

— Я слуга лорда Голдена, — пояснил я. — И меня беспокоит, что стража лишь наблюдает за воротами. Вот уже две недели я постоянно выхожу и вхожу из замка, и меня ни разу никто не остановил. Мне кажется, что так быть не должно. Пару десятков лет назад стража гораздо серьезнее относилась к своим обязанностям. Было время…

— Тогда так было нужно, — перебил меня Кеспин. — Во время войны красных кораблей. Но сейчас у нас мир, приятель. В замке и городе полно гостей с Внешних островов, а также аристократов из других герцогств, прибывших на помолвку принца. Мы не можем знать всех.

Я сглотнул, жалея, что все это затеял, но решил не отступать.

— Стоит допустить только одну ошибку, и жизни нашего принца будет угрожать опасность.

— Или допустить ошибку и оскорбить какого-нибудь аристократа с Внешних островов. Я получил приказ королевы Кетриккен, она желает, чтобы мы вели себя вежливо и гостеприимно. Никакой подозрительности и грубости. Хотя я готов сделать ради тебя исключение.

Улыбка несколько смягчила угрозу, но я понял, что Кеспина совсем не порадовали сомнения в его компетентности.

Я поклонился, понимая, что вел себя неправильно. Мне следует поговорить об этом с Чейдом и убедить его в том, что стража должна быть внимательнее.

— Понятно, — дружелюбно пробормотал я. — Ладно, я только спросил. Никаких обид.

— В следующий раз, когда будешь выезжать из ворот на большой черной кобыле, помни, что человеку не нужно много спрашивать, чтобы что-нибудь знать. Ну, раз уж мы об этом заговорили, напомни-ка, как тебя зовут?

— Том Баджерлок. Слуга лорда Голдена.