Золотой след (ЛП)

— Э-э... мы можем поговорить? — спросила она.

— Поговорим, — согласился он и не двинулся с места.

Она уставилась на него, выглянула в коридор, вошла в кабинет и закрыла дверь. Затем она снова повернулась к нему, ее взгляд скользнул к двери во внутренний кабинет, а затем снова к нему.

— Не могли бы мы... э-э... присесть? — попросила она.

— Нет.

Она поколебалась, опустила глаза, затем снова посмотрела на него, спросив:

— Могу я угостить тебя чашечкой кофе у «Мими»?

— Нет, — повторил Лейн.

Она уставилась на него, и пристально смотрела какое-то время.

Наконец, прошептала:

— Ты думаешь, что я шлюха.

— Ты об этом пришла поговорить? — спросил Лейн.

— Э-э... — начала она, затем запнулась и замолчала.

— Послушайте, мисс Гиббонс, я ничего о вас не думаю. Ты пришла сюда, чтобы что-то сказать, так скажи. Не сочти за неуважение, но я занятой человек.

— Я должна была это сделать, — заявила она.

— Что сделать? — спросил Лейн, смущенный ее словами, начав свой день в постели Рокки и перейдя к передаче фотографий Стью Кольту, что означало, что дни Стью, когда он был свободным человеком, способным носить что-то другое, кроме тюремного комбинезона, сильно сократились. Затем блестящее начало утра начало сходить на нет, когда он нигде не мог найти Мерри, и когда вернулся в «Брендель», чтобы проследить за квартирой Ти Джея, застал мойщиков окон и садовников, сгребающих листья, что означало, он не мог следить за квартирой Ти Джея Гейнса, чтобы вычислить его график и время для взлома. Он все еще злился из-за своего разговора с Дейвом, и поэтому у него не осталось терпения.

— Фильмы, я должна была в них сниматься, я была... — начала она объяснять.

Лейн прервал ее.

— Послушай, мне насрать на фильмы. Я в этом бизнесе уже давно, люди делают всякое дерьмо, говоря, что должны. Я это понимаю. Хотя тебе не нужно было трахаться с мужем моей женщины, никогда, особенно по тем причинам, по которым ты это делала. Это не круто.

Ее глаза заблестели, и она сделала три шага вперед, сказав:

— Но я слышала о тебе и о ней, в Бурге о вас ходят сплетни. Если бы не я, у тебя не было бы шанса...

— Может ты и права, — оборвал он ее, и тем тоном, каким он сказал, заставило ее остановиться. — Но ты заставила ее почувствовать себя куском дерьма. Ты сделала из нее посмешище. Причинила ей боль. Я рад, что она избавилась от этого придурка, но я не согласен с тобой.

— Тогда почему? — спросила Марисса. — Я не понимаю.

— Почему что? — переспросил Лейн в ответ.

— Почему ты это сделал… почему ты...? — Она остановилась и начала снова. — Я получила от него двести тысяч долларов, и он позволил мне оставить себе «Ветту». Мистер Гловер сказал, что ты объяснил правила игры, он помог мне это понять.

— Мистер Гловер питает слабость к людям, которые пытаются изменить свою жизнь, — ответил Лейн.

Она уставилась на него, ее взгляд стал более проницательным.

Затем прошептала:

— Ты тоже.

— Что?

— У тебя тоже есть слабость.

Лейн глубоко вдохнул, затем выдохнул через нос. Но промолчал.

Марисса Гиббонс поняла намек, кивнула, повернулась и направилась на выход. Она открыла дверь, потом повернула голову и встретилась с ним взглядом.

— Я не говорила социальным службам, но сутенер моей матери подкладывал и меня, — объявила она, и Лейн почувствовал, как у него скрутило живот и сдавило грудь, но она не заметила этого, поэтому продолжала вываливать на него еще больше дерьма, которое он не хотел слышать. — Никогда не думала, даже тогда, когда меня трахали, хотя единственное, о чем могла думать в тот момент, когда мне было так больно, одна большая дикая боль, никогда я не думала, что у меня когда-нибудь будут мягкие простыни, модная машина, красивая одежда и я буду жить в доме у озера. И я воспользовалась шансом, ты прав, я не думала о его бывшей жене, я ухватилась за него и этот шанс. И знаешь, что? — закончила она вопросом.

— Что? — переспросил Лейн.

— Это было то же самое, какой–то очередной парень, который мне не нравился, трахал меня на мягких простынях, было не так больно, потому что я уже давно открыла для себя чудеса смазки.

— Мисс Гиббонс... — начал Лейн.

— Как-то, — произнесла Марисса, не слушая его, — когда я сосала очередной член, вспомнила о социальном работнике, который меня выдворил из этого ада. Она была молодой, хорошенькой. У нее на пальце было большое обручальное кольцо. Она была милой, ей было не наплевать на меня. Она устроила меня в хорошую приемную семью, в которой я оставалась, пока семья не перебралась в другой штат, и я снова потерялась в системе, потому что та, социальный работник вышла замуж, сменила работу, и меня снова трахали… Я сосала член и думала, что лучше бы я сидела за столом, носила обручальное кольцо и помогала девушкам таким, как я, чтобы они не сосали постоянно член. Я начала искать тропинку, а потом сбилась с пути. — Она выдержала его взгляд и закончила: — И ты с мистером Гловером помогли мне снова найти мой путь.

— Марисса, — пробормотал Лейн, поднял руку, провел по волосам.