Золотой Стряпчий

И защебетала, а я с первой минуты скалился, с трудом удерживаясь от ржача. Дело в том, что с такими небогатыми владеющими выходило… Ну вот просто совершенно по-римски, времён Республики. То есть, денег у этих деятелей нет. Но жить как владеющие, на широкую ногу, не просто хочется, но и прилично. В дружину идти — это и «гордыня» мешает, да и опасно. Это я с корабля к Серпенту, а такие владеющие в Золотом долго ошивались, ну и понимают, что за выслугу убивают, иногда даже смертью.

При этом у них есть капитал. То, что они владеющие: фактически римский гражданин с правом голоса. И занимаются такие деятели откровенной проституцией. От прямой, хоть и завуалированной, получая не «деньги за потрахаться», а подарки от трахаля или трахалихи. Обычно возрастных и денежных владеющих, не против присунуть-присунуться кому помоложе. До косвенной проституции: поддерживая «патрона» на голосовании в собрании, составляя «массовку» в различных мероприятиях, всяких гулянках-охотах и прочем.

И в плане денег берут, судя по косвенным данным, никак не «приличные владеющему» деньжищи, а вполне разумные, хоть и немалые деньги. Данные, конечно, стоит перепроверить, но довольно логично выходило. И, кстати, та же бобриха — вот я посчитал что в деньгах не нуждается, а вот совершенно не факт. Дабары очень «децентрализованный» род, живущий по примеру бобров крупными семьями, зачастую лично не встречающимися за всю жизнь. Кстати в большинстве своём матриархальными семьями. Так вот, то что «в целом» крупный род Дабар богат, совершенно не обозначает что конкретная семья осыпает «хворую страшилу» золотом.

Вечером приползла усталая Лиса. Действительно вымотанная, что меня в намеренье субсидировать рыжую аркубулюсом утвердило. Причём, к сожалению, безуспешно: никаких «случайно услышанных разговоров», ничего такого. Если и было, то не сплетничали. И в редакции Лисьей Правды ни словечка.

— Обидно, досадно, но ладно, — пожал я плечами. — Лиса, завтра надо бы… Хотя ты устала, — хмыкнул я.

— Не устала, то есть… Тяжело со столькими говорить, — призналась она. — А что нужно? — оживилась рыжая.

— Да как запасной вариант, распустить слух, что послезавтра в корифейском суде я буду поверенным, вести тяжбу. И что будет интересно.

— Ну это-то не сложно. И Михайло, я знаю что мне придаст сил.

— Я тоже, — ухмыльнулся я.

В общем, повторили вчерашний марафон, даже с перевыполнением. Просыпаемся в полдень же, выходим, отлавливаем слугу — мол, должи хозяйке что мы изволили проснуться.

— Никак невозможно, почтеннейший, — залупал глазами слуга.

— Спит что ли? Ну пусть спит. И Лиса, надо нам немножко потише как-то, — под фырканье рыжей констатировал я.

— Нет, почтеннейший. Уважаемая Млада Радич изволила покинуть особняк…

— КУДА⁈ — рявкнул я, начиная непроизвольно оборачиваться.

— Простите…

— БЫСТРРРО! — зарычал я в лицо слуге. — Куда, с кем, зачем?!!

Слуга затрясся, но в обморок падать не стал (а мог, я немного погорячился), даже не обоссался. И запинаясь, но быстро отчитался. С утра доставлено запечатаное письмо, как только госпожа проснулась — прочитала. И с пятёркой дружинников выдвинулась, в спешке, в благородное собрание.

— Когда? — ровно спросил я, перестав рычать и психовать, но уже будучи полноценным беролаком — как-то естественная реакция выходила.

— Полчаса тому…

— Может успею. Я в собрание…

— Я с тобой! — заявила рыжая, начав оборачиваться.

— Только быстррро! — рыкнул на бегу я.

Вскочили на аркубулюса и он втопил: я железного медведя так никогда в городе не разгонял. Брусчатка не крошилась, но искры летели душевно. И в подвал Собрания аркубулюс въехал в облаке искр, гася скорость. Я тут же соскочил с него, взлетел по лестнице, сопровождаемый Лисой. Мимоходом отметив, что именно «бегает» рыжая в обороте временами на четвереньках, уж по лестнице точно.

Влетел в приёмную и рявкнул на всё здание:

— Кацл!!!

— Да, ваше почтенство Михайло… — заполошно выскочил управляющий из каких-то недр.

— Млада Разич. Где⁈

— Второй этаж, зал для приватных переговоров, шестая посолонь. И она…

— Это их проблемы, — на бегу бросил я.

Доскакал до кабинки, долбанул лапой по запертой двери, чего она не выдержала. И, в облаке щепок, ввалился в кабинет, с оскалом во всю морду и приветливой речью:

— ПРИВЕД!

18. Поверенная суета

При этом обстановка в алькове-кабинете хоть и была не слишком приятная, но полностью аутентичной для моего «приведа» не была. Млада сжалась перед здоровенным Боричем, чуть не плакала, но трахать её пока никто не трахал. Ни сексом, ни по голове. К тому же девица была вне оборота, так что если бы её трахали, да и пожётче — только заслужила бы своим дурацким поведением! Дело в том, что механизм импринтинга запускал секс именно в обороте. Добровольном, если страсть-чуйства, или вынужденном, если в поединке, не важно. Важно, что оборотни должны были совокупляться в обороте, причём оба партнёра (а, возможно, и более сложносоставные конструкции с большим количеством причастных, тут черт знает), иначе не выходил каменный цветок, и привязки не возникало.