Золотой Стряпчий

«Гадюка с лапами» — любезно сообщил товарищ мохнатая задница.

И судя по образу — так и есть. То есть, я знал, были ящеры без ног, которых принимали за змеюк, а тут наоборот: дух-змей, в процессе духовной эволюции, обзавёлся четырьмя скорее звериными, чем рептильими лапами.

А вот картина «никто не ждал видома Михайло Потапыча» сменилась «надо что-то делать». Папахен и сынулька закопошились, пацан дёрнулся, ну и получили все по подзатыльнику средней тяжести. Одарённые закономерно вырубились, а вот пацан, хоть и не териантроп, нет: дёрнулся на полу, потянул лапку за пазуху, но был мной оперативно за эту лапку пойман.

— И что там у тебя? — заинтересовался я, отрывая завязки обёртки пацана.

И… блин, прям алхимическая лаборатория в обвязках. Бутылочки, склянки и прочая фигня в гнёздах, запечатанная или закупоренная. Быстро и аккуратно избавил начинавшего злобно подвывать (ну, он думал что рычит, но по малолетству выходил вой) пацана от всего этого богатства. Сдвинул задницей тела на кровати, уселся, придерживая мелкого за зажатые в лапах ладони.

— Рассказывай, отрок, как ты докатился до жизни такой, — благостно огласил я.

— … и… сраный…! — высказался цветок жизни, после чего получил пенделя и завыл, уже со слезами, хоть и злыми.

— Ты, видимо, плохо понимаешь. Я — задаю вопросы. Могу не задавать. Просто разбужу этих, — кивнул я на Збуров.

— И буди, ссссука, всё равно они своё поганое дело закончат!

— Родню вырезали?

— Да!

— Ну, мне как-то пофиг. Как и на твою месть, — честно отметил я. — Меня Пантеон нанял. Избавиться от нави. Так вот, могу тебя отдать Збурам. Могу отдать в Пантеон Золотого. А могу… сожрать душу, — широко улыбнулся я.

Мальчишка усмехнулся, но закатил глаза, явно общаясь со своим змеем. И через секунду смотрел на меня с ужасом: видимо, тотемный дух подтвердил то, что «могу и сожрать».

— Кто ты?!

— Приличные владеющие, задающие такой вопрос, представляются, — проявил я бездны педагогизма. — Но леший с тобой. Я — Потапыч. Видом Михайло Потапыч.

— Ы-ы-ы… — начал хлюпать носом пацан.

— Неубедительно, — вынес я вердикт. — Или ты мне рассказываешь, всё. Или я даже не рассматриваю вариант с Пантеоном. Понял?

— По… понял, — оскалился змеёныш.

И в целом — как я и думал. Пацан был из небольшого и довольно слабого (по причине слабости, относительной, но всё же, именно тотемного духа) рода владеющих, обитающих недалеко от границ Золотой Волости. Но при этом достаточно богатый род, на фоне окружающих, конечно. Дело в том, что змеюк с лапами, Курсор, «брал умом», собственно, с териантропией у него не выходило вообще. Но вот его шаманы-владеющие получили некоторые изменения тела, даже будучи человеком. Один я наблюдал натурно, и даже несколько построжел. В процессе рассказа, как Збуры вырезали Курсоров и что делали с теми, кого не прирезали сразу, пацан психанул и плюнул мне в лицо. Хорошо, что я быстрый, и плевок размазался по лапе, начавшей шипеть, терять шерсть и получать химический ожог.

Перегнул верещащего пацана через колено и всыпал горячих лапой, если не со всей дури, то чувствительно. Но убивать не стал: как-то чадоубийство, даже если чадо — убийца, мне не слишком нравилось. Кроме того — интересно было, если честно.

— Потап, лапа… — начал было я, в процессе педагогического воздействия.

«Заживет совсем быстро, не страшно. Яд на духах, они разлетелись все уже», — отмахнулся топтыгин. — «Но как интересно он щенков изменил!» — удивился мохнатый.

Так вот, богаты Курсоры были за счёт именно алхимии, может, и телесной, но подозреваю — больше ремесленной. Всякие склянки, отвары, смеси, в сочетании со слабеньким зачарованием выдававшие весьма пристойный результат. Ну вот и в один прекрасный день Збуры решили улучшить благосостояние, ну и прирезать потенциальных конкурентов. Пацан, за счёт модификации костей и мелких размеров, забился в какую-то щель, куда Збуры и не заглядывали. Полюбовался последними часами жизни родных перед смертью, ну и успел выползти из подожженного особняка.

И стал мстить, на удивление удачно. Родовая склонность к змеиной алхимии проявилась в полной мере, Курсор все рецепты прекрасно понял и наставлял мелкого. Ну а сочетание типичной детской жестокости, нетипично-змеиного ума, и прекрасных моментов вырезания рода на виду пацана вылились в наблюдаемое. Нави тут не было, никто не мог ничего почувствовать. Сам пацан был столь слаб, что просто не ощущался обычными владеющими и жрецами. Ну а они не чувствовали ядов в пище, выпивке и даже воздухе.

— А этих, из Полпути, как держишь? — заинтересовался я.

Ну и папашу — зельями, объяснил пацан. Как, кстати, проходились все проверки: натуральная временная амнезия, снадобья-снотворные… В общем, в момент допросов и прочего, в том числе и клятвы богам — семейка просто не знала, что они творили. Ну а ушлый пацан охотился не только за Збурами: доставалось всем, это он маскировался так.

Из всех участвующих в этом однозначный урод только сынулька, который как раз занимался несексуальным насилием. На что насмотревшийся на Збуров пацан просто махал лапой.