Золотой стриж

Нил бросал и бросал, и ему все казалось, что он различает шорох далеко в лесу, но никто так и не появился. В конце концов он зашвырнул палку подальше – у земли свет уже иссяк, и ясно было, что так далеко ее уже не найти. Палка с сухим шелестом упала в высокую траву, а пару секунд спустя оттуда вылетел монструм, держа ее во рту. Палка была длиной с него самого и еле помещалась во рту, но монструму это, кажется, не мешало, – он мчался к Нилу со всех своих коротеньких ножек. Нил сел на колени, раскинув руки, и пес прыжком бросился ему на грудь, чуть не выбив палкой зубы, когда ткнулся мордой в подбородок.

В Селении Нилу казалось, что от монструма веет жутким, смертельным холодом, а сейчас теневой зверь был просто прохладным, и обнимать его было все равно что обнимать снежную фигуру, – когда-то он с другими детьми лепил такую в саду. Монструм поскуливал, хвост неистово мотался из стороны в сторону, и Нил обеими руками прижал его к себе, чувствуя, как монструм удобно растекается, будто пытается повторить форму его грудной клетки.

– Привет, малыш. Эй, хороший пес, хороший. – Возражений не последовало. – Отведи меня к хозяину. Где он? Ищи!

Нил опустил его на землю. У их соседей в детстве были две собаки, охранявшие скот от волков, и как же он их любил. А сейчас от одиночества готов обнимать сгусток анимуса в виде собаки. Нил фыркнул, а пес потрусил в лес. Палку он изо рта так и не выпустил, и она торчала в обе стороны, как гигантские усы.

Кадет нашелся на высоком холме под раскидистым деревом, в добром получасе ходьбы от того места, где монструм отыскал Нила. Нил подошел и сел рядом. Кадет глянул на него и на монструма так, будто только сейчас вспомнил об их существовании.

– Я бы тебя нашел в любой момент, – отрывисто проговорил Кадет, будто вспомнил, что надо выглядеть устрашающе, а не побито. – Ты бы не сбежал.

Нилу захотелось пошутить, что-нибудь глупо и неуместно брякнуть, но тут он кое-что заметил. Кадет сидел сгорбившись и засунув кулаки под мышки, и в одном из этих кулаков был зажат нож. Лезвие было измазано чем-то темным, подозрительно напоминающим кровь. У Нила к горлу подкатил ком.

– Ты их все-таки нашел? – выдохнул он.

– Нет. Я превратился в птицу и облетел все ваши земли, – глухо ответил Кадет. – Ни единого человека, ни одной постройки. Леса, холмы и болота. А местом силы может быть что угодно. Любая кочка. Любое дерево. – Голос у него был тусклый. – Я провалил свою миссию. Упустил местных жителей и подсказку. Поддался гневу.

Кадет резко дернул вверх свой левый рукав и полоснул по руке ножом. Нил застыл, потрясенно открыв рот, и не успел его остановить.

Ничего странного в этой руке не было – обычная, на вид человеческая. Вот только вся кожа от запястья до сгиба локтя была покрыта рядами шрамов, аккуратных, как зарубки на дереве. Одни были совсем старые, другие – воспаленные, свежие. Из двух, особенно глубоких, сочилась кровь, каплями сползая по руке. Первый надрез Кадет, очевидно, сделал еще до прихода Нила, – вот чья кровь была на ноже.

Самым странным было то, что Кадет не морщился от боли, не бросался зажимать новую рану, а с застывшим, сосредоточенным лицом следил, как течет кровь, и, похоже, собирался сидеть так еще долго. Нил пошарил в полутьме, прополз вокруг дерева на коленях и отыскал распластавшиеся по земле листки подорожника. В детстве они всегда так делали: порезался – ищи подорожник, он везде растет. Нил оторвал листок, плюнул на него и пришлепнул к разрезанной коже.

– Ты… Как ты смеешь? – ошарашенно спросил Кадет, с трудом отрывая взгляд от пореза.

– Это чтобы подорожник лучше держался, – пролепетал Нил, сообразив, что, наверное, плевать на Ястреба не стоило.

– Зачем он мне нужен? – прошипел Кадет и оторвал лист.

– Чтобы зажило быстрее, – растерялся Нил. – Сейчас полегчает. Хочешь, еще один принесу?

Он, конечно, знал, что Ястребы всегда выполняют поставленную задачу, но он даже представить не мог, как они сходят с ума, если не выполнят. Кадет смотрел на него, тяжело дыша, потом снова уставился на свою изуродованную руку застывшим, фанатичным взглядом. Небо постепенно наливалось алым – Нил в жизни не видел такого поразительно яркого заката.

– Подумаешь, упустил, – сказал он, испытывая мучительную потребность утешить того, кому грустно. – Все иногда ошибаются, и…

– Не мы, идиот! – Кадет сунул Нилу под нос свою изрезанную руку. – Я достаточно ошибался, разве не видно? По шраму за каждый промах, непослушание или невыполненный приказ. Начальство всегда может проверить, насколько ты хороший Ястреб, попросив предъявить руки.

– А если не резать, можно ошибаться сколько хочешь, и все будут думать, что ты самый лучший Ястреб, – нашел выход Нил.

Кадет взглянул на него, как на сумасшедшего.

– Это против законов чести.

– То есть честь не запрещает вам захватывать чужие земли, но если не захватил, порежь себе руку? – Кадет так торжественно кивнул, что Нил рассмеялся. – По-моему, это ерунда.