Золотой топор(Фантастика. Ужасы. Мистика. Том II)

От Орегона до Гонолулу мы прислушивались, пытаясь понять, что значили эти звуки, откуда и кто говорит… Мы тщетно пытались понять загадочную телеграмму, посылаемую с упорной настойчивостью и нечеловеческой силой. Стали приходить запросы с центральных станций о «неразборчивой телеграмме», но таинственной статики так и не могли объяснить.

В это время меня командировали на север, и на борту «Малгалы» я снова встретил Гарри. Он был еще бледнее и толще.

На мой совет лечиться, он ответил:

— Пустое! Меня изводит эта проклятая статика! Я слушал все время и сначала думал, что галлюцинирую, но оказывается что и все слышат. На несколько дней я бросил это занятие, но теперь… — Он уставился на меня большими, лихорадочно сверкавшими глазами.

— Что теперь? — спросил я, чувствуя, что сердце мое сжимается при виде этих глаз.

— Я нашел способ понять депешу! — сказал он, показывая на аппарат, невиданный мной. — Я работал над этим днем и ночью, и фабрика Лос-Анжелоса только что прислала мне машину в законченном виде.

— Ты думаешь, что эти звуки — попытка кого-нибудь говорить с нами? — спросил я.

Линн улыбнулся странной, быстро погасшей улыбкой.

— Я, не отрываясь, прислушивался к ним дни и ночи, и я убежден в этом! — сказал он с видом фанатика.

Затем он стал делать что-то со своим новым изобретением, и под гул машины я задремал. Проснулся я от резкого толчка. Передо мной стоял Гарри, дрожащий от возбуждения.

— Боб! Машина работает. Меня зовут, но я не могу понять, что дальше! Попробуй ты послушать!

Я уже не сомневался, что имею дело с сумасшедшим, но умоляющие глаза Гарри заставили меня сесть. Сначала я ничего не слышал, кроме обычных отрывков депеш, затем послышался звук, мучивший меня столько времени. Вскоре я услышал ясное: «Q2-Q2-Q2».

На моем лице, должно быть, отразилось замешательство, так как Линн схватился за виски и прошептал:

— Ты услышал зов? Да? — Он закусил губу, передергиваясь, как помешанный. — Меня зовут, Боб, и я не могу разобрать депеши.

Я знаком заставил его сесть. При мелькающем свете искр видно было близко передо мной помертвевшее лицо Гарри, затем я услышал медленную, отчетливую посылку, которую я привык связывать с именем Люсиль:

— Я звала тебя, Гарри, так долго, так бесконечно долго для того, чтобы сказать тебе, что ты меня не так понял, чтобы умолять тебя вернуться ко мне… Это убило меня… Я жду тебя, Гарри.

Я одел приемник на голову Гарри.

— Слышно очень хорошо, но говорят не мне, а тебе, — произнес я, садясь на кончик стола.

Казалось, что полнота спадала с его лица в то время, как он слушал эту «телеграмму». Минут пять он оставался неподвижным, потом судорожно взялся за ключ и в ушах моих прозвучало:

— О. К. Я иду.

После чего Гарри снял приемник и повалился на постель. Я попробовал еще раз прислушаться, но ничего, кроме торговых депеш, не услышал, да еще Верди Гроу спросил:

— Q2, Q2, отчего ты не отвечаешь?

Гарри лежал, не шевелясь, лицом к стене. Я тронул его за руку — она была холодна. Тогда я повернул рукоятку, но, снимая приемник, успел еще услышать:

— Слава Богу! Эти непонятные звуки прекратились!

Ночная работа шла своим чередом, когда я, поднявшись на спардек, доложил капитану «Малгалы», что его телеграфист умер.

Шарль Бельвиль СТРАННЫЙ СЛУЧАЙ БЛИЗ САНТА-ИЗАБЕЛЬ

I

Кавалькада свернула с пыльной дороги и углубилась в тропический лес.

Дон Гомец, богатый и уже немолодой лесопромышленник из Санта-Изабель, бросил поводья и обратился к своему спутнику:

— Еще не более часа, и мы будем в моей гациенде. Я уже говорил вам, сеньор Альфонзо, что я отдал ее в полное распоряжение какого-то молодого англичанина. Я очень рад. По крайней мере, в лице его и двух индейцев из племени Ваупе, которых он взял себе в услужение, я имею прекрасных сторожей. Что он там делает — я не знаю: какие-то научные опыты. Несколько раз он был у меня в Санта- Изабель: молчаливый молодой человек. Раза два он приезжал в мое отсутствие и, как говорит Кончита, он очень умный и ученый малый. Мне и самому будет интересно узнать, чего он достиг своими опытами в эти три месяца с тех пор, как поселился здесь. Он хотел пробыть еще столько же, но теперь, если вы купите мой лес, он, вероятно, уедет.

Дон Альфонзо, юноша лет двадцати, плохо слушал старика Гомеца. Он ежеминутно оглядывался на следовавшую за ними группу верховых: двух бронзовых индейцев манао, слуг дона Гомеца, и молодую девушку впереди них, сеньору Кончиту Гомец.

И каждый раз, как взгляд молодого человека встречался со взглядом молодой девушки, лицо ее вспыхивало нежным румянцем.