Золотой торквес

— В борту пробоина, — сообщила ему Фелиция. — На ходу ее не заделаешь, придется бросить где-нибудь якорь. И вплотную заняться морским волком, а то, чего доброго, утащит нас на дно.

— Не говори!

Вдвоем они поволокли лоцмана в каюту, без лишних церемоний швырнули на койку. Девушка в изнеможении опустилась на скамью и закрыла глаза. Гарри ругался и нес околесицу, пока Бурке и Бэзил не скрутили его и не вставили в рот кляп.

Шхуна причалила к поросшему ивняком левому берегу. Под шатром пронизанных солнцем ветвей оказался маленький песчаный пляж.

— Ничего себе приключеньице, — заметил Уве. — Я уж думал, из нас получится омлет.

— Фелиция отвлеклась, — объяснил Бурке.

Девушка рывком вскочила; карие глаза ее дико сверкали.

— Да, отвлеклась! А еще струсила! У неустрашимой Фелиции поджилки затряслись! Ну, суди меня теперь по законам своего племени!

Амери, подойдя, обняла ее за плечи.

— Жаворонок и не думал тебя винить. Лоцман все время вел себя послушно, не могла же ты предвидеть, какой фортель он выкинет под конец. У тебя нервы на пределе, поди-ка поборись весь день с таким бурным течением! Просто чудо, что с нами ничего не случилось.

— По крайней мере, психокинез меня не подвел, — смягчилась Фелиция. — Но проклятые принудительные функции требуют чересчур большого эмоционального напряжения. Наверное, мы просчитались, спилив ему торквес. Не зря же тану выдумали эти цепочки наслаждения — боли. Серый наверняка бы не доставил нам стольких хлопот.

— Но ты сама говорила, что еще не умеешь работать с носителями торквесов, — напомнил Халид. — А если бы он предупредил своих по телепатической связи? Вдоль берега идет Большая Южная дорога, на реке тоже полно тану, а с окрестных полей его могли бы услышать серебряные.

Ванда Йо окинула взглядом прибрежные заросли.

— По-вашему, здесь безопасно?

— Будем надеяться, — произнес Ханси, выглядывая из рубки. — Нельзя продолжать путь, пока мы не обшарим посудину вдоль и поперек. Могут быть и другие повреждения. — Он принялся внимательно рассматривать пробоину.

Из кустов с шумом вспорхнула стая уток.

— Пожалуй, надо подстрелить парочку на ужин, — сказал Бэзил. — Обед-то мы весь уже растрясли.

— Вот именно, — согласилась Амери, — давайте подкрепимся и отдохнем, чтобы во всеоружии встретить завтрашний день… Кстати, что он нам сулит?

— Мы уже прошли шесть порожистых участков, — доложил Халид. — Осталось только одно опасное место непосредственно перед Провансальским озером. Сам я там не был, но, говорят, быстрина под названием Донзер-Мондрагон стоит всех остальных.

— Час от часу не легче! — простонала Фелиция.

— После озера уже начинается Глиссада — спуск в Средиземноморский бассейн. Он довольно крутой, но нетрудный. Думаю, Герт и Ханси его одолеют. А вот завтра придется в последний раз положиться на лоцмана.

Все обернулись к связанному Гарри. Волосы его поднимались дыбом и закручивались в бесовские спиральки. Глаза вылезли из орбит, видно, он силился выплюнуть кляп.

Амери вздохнула и потянулась за своим чемоданчиком.

— Бедняга!

— Это мы бедняги, — возразила Фелиция.

Примерно в полукилометре вниз по течению от заводи, где стала на причал шхуна, находился большой скалистый выступ, поросший кустами тамариска и акации. На нем-то и было решено выставить дозор до темноты, на случай если какое-нибудь судно вздумает пристать к этому берегу.

Солнце село, и воздух становился прохладным, когда пришел черед Амери дежурить. Она радовалась возможности хоть ненадолго уединиться и отдохнуть от всех, особенно от проклятого лоцмана, чей жизненный тонус под влиянием введенных внутривенно седативных препаратов несколько стабилизировался. Под загорающимися в небе звездами монахиня творила вечерние молитвы. Тишина нарушалась только жужжанием ночных насекомых, бульканьем воды у подножия скал да писком цапель, выискивающих себе ужин на мелководье.

На противоположной стороне залива темнели холмы. За ними, похоже, раскинулись плантации, но огней отсюда не было видно. За время дозора Амери по реке не прошло ни одного судна — ночью Рона считалась несудоходной. Однако неявку Гарри к месту обычной стоянки могли заметить, потому им следовало быть начеку. Даже самые легкомысленные из их группы признавали, что чем ближе к столице, тем больше подозрений может вызвать у других навигаторов непонятное отсутствие старого лоцмана. Все суда на Роне имели опознавательные знаки. Шхуна Гарри была стандартной формы, но отличалась тем, что по всему серебристому корпусу шла ярко-зеленая полоса, а на носу и на корме выделялись крупные буквы названия — «Гремучая Завеса». Наверное, следовало как-то замаскироваться. Вначале они надеялись, что лоцман согласится с ними и с комфортом доставит в Мюрию, а теперь было уже поздно. Встречаясь с другими судами, они подавали приветственные сигналы, надеясь, что отсутствие телепатической связи, принятой между лоцманами, останется незамеченным в горячий сезон Перемирия.

Снизу донесся шорох.

— Это я, — негромко произнесла Фелиция и вскарабкалась на большой валун. — Опять надоедать тебе пришла.