Золотой торквес

– Мы благодарны вам за радушный прием в вашем прекрасном городе. Мы поражены великолепием и богатством Многоцветной Земли, не идущей ни в какое сравнение с тем примитивным миром, какой мы себе представляли, углубляясь на шесть миллионов лет в прошлое. Нам неизвестны обычаи страны, поэтому мы взываем к вашему терпению и молимся о том, чтобы между нашими двумя расами царил вечный мир.

Громом взорвались барабаны и цимбалы. Упорядоченное шествие превратилось в карнавальный вихрь. Всадники скакали вверх-вниз по ступеням с песнями, смехом и здравицами. Благосклонно кивнув Элизабет, леди Идона удалилась во дворец. Ливрейные и рамапитеки бросились к путешественникам, стали выхватывать у них багаж.

Элизабет поспешна вернулась на борт, пока дикая толпа ее не затоптала. В некоторой прострации, выставив все заслоны против умственной какофонии, она пошла попрощаться со шкипером.

Брайан стоял, облокотившись на дверь рубки; лицо его перекосилось от ужаса.

Крейн, улыбаясь, прошествовал мимо Элизабет.

– Все в порядке. Длинный Джон безупречно справился со своими обязанностями, поэтому я решил сразу выдать ему вознаграждение. – Целитель ступил на трап и растворился в толпе.

Элизабет подошла и, встав рядом с Брайаном, заглянула в рубку. Шкипер лежал под штурвалом, бескозырка свалилась с головы. Глаза закатились, и виднелись только белки. Слюна повисла на черной всклокоченной бороде. Серый торквес блестел от пота. Ногтями Длинный Джон царапал корабельные доски, и тело его содрогалось. Он стонал, словно в экстазе.

– Так вот что они делают с тобой, Джонни, – прошептал Брайан. – Все, кто любят тебя и понимают… Значит, так они избавляют тебя от одиночества?

Он мягко отстранил Элизабет и закрыл дверь рубки. Оба последовали за другими во дворец короля тану.

2

Пышно разодетые люди и тану толпились перед входом в парадный зал, ожидая прибытия высоких особ. На них были прозрачные одежды самых различных расцветок и фасонов. В волосах у дам сверкали жемчуга и алмазы. Дворец наполняла музыка – играл невидимый оркестр, в котором явственно прослушивались флейты, арфы и глокеншпили.

Брайан, Элизабет, Стейн, Сьюки и Раймо снова встретились после трехчасового перерыва. Их провели в помещение, куда не было доступа остальным приглашенным. Какое-то время путешественники молча смотрели друг на друга, в недоумении от перемен, происшедших с каждым из них, потом в один голос расхохотались.

– Но у меня отобрали всю одежду! – протестующе воскликнул Раймо. – И сказали, что все мужчины будут в таком…

– Надо же чем-то потрясти дам! – фыркнул Стейн. – Видок у тебя, как у прима-балерины…

– Заткнись, Стейни! – оборвала его Сьюки. – По-моему, Раймо просто неотразим.

Бывший лесоруб, заливаясь краской, одергивал на себе коротенькую алую тунику с золотистым узором; ткань так и льнула к его мускулистому торсу, точно села от стирки. Ансамбль довершали золотые башмаки и такой же пояс.

«Нарочно обрядили как куклу, – подумала Элизабет, – с его зачатками психокинетических способностей и неярко выраженным интеллектом он годится лишь на роль марионетки.»

– Ну, тебя-то они тоже вытащили из твоих дурацких шкур, – огрызнулся на реплику Стейна Раймо.

Викинг самодовольно улыбнулся. Он выглядел великолепно и знал это. На нем были темно-зеленая короткая туника простого покроя, его собственный шейный обруч и кожаный пояс, инкрустированный золотом и янтарем. С ними гармонировала сверкающая перевязь, на которой болтался огромный меч в усыпанных драгоценными камнями ножнах. На широкие плечи небрежно накинут плащ из вишневой парчи с изумрудной пряжкой, а на голове красовался бронзовый двурогий шлем викинга.

Сьюки уцепилась за руку этого северного божества. На ней было белое кисейное платье со шлейфом и узкими рукавами. Простоту фасона подчеркивала замысловатая прическа в виде серебряного нимба, украшенного сверкающими рубинами. Цвет камней отражался в узеньком пояске и браслетах, звенящих на запястьях.

– По-моему, меня одели в геральдические цвета клана корректоров, – заявила Сьюки. – Вроде бы все они носят белый и красный. Странно, Элизабет, почему они тебе не нацепили красно-белых регалий?

– Не знаю, мне нравится мое платье, – отозвалась та. – Может, они придают черному особое значение? Иначе зачем бы им так долго трудиться над моей прической? А когда камеристка увидела у меня на пальце кольцо с бриллиантом, то сразу принесла маленькую диадему.

– Мы с тобой прекрасная пара, – заметил Брайан. – Элегантная простота на фоне райских птиц.

Элизабет рассмеялась.

– Без сомнения, профессор. Особенно сейчас, когда ты скинул свои мятые ковбойские штаны и шляпу в стиле первых австралийских поселенцев.