Золотой треугольник

— Ну хорошо… Я скажу все, что знаю, — сказал Вашеро, успокоенный словами дона Луиса. — Я знаю Симона Диодокиса очень давно. Он мне оказал услугу, когда я был мастеровым, одолжив денег. Потом он устроил меня сюда и часто приходил в швейцарскую поболтать о том, о сем…

— Он говорил что-нибудь об Эссареце или Патриции Бельвале? — небрежным тоном осведомился дон Луис.

Вашеро на миг задумался.

— Мы разговаривали с ним о многом. Это прекрасный человек и делает много добра. Он часто посылал меня к бедным в нашем квартале. А в эту минуту он рискует жизнью, чтобы спасти госпожу Эссарец!

— Еще только одно: вы видели его после смерти Эссареца?

— Сегодня в первый раз. Он пришел вскоре после полуночи, запыхавшийся, говорил очень тихо, как будто прислушиваясь к шуму на улице. «Меня выследили», — прошептал он. «Выследили… А я поклялся…» «Но кто же?» — спросил я. «Ты не знаешь… У него только одна рука, но и ее вполне достаточно, чтобы… Он сожмет горло, точно клещами…» Он помолчал и заговорил опять, но тихо, так тихо, что я едва мог расслышать. «Ты пойдешь со мной, нам нужно взять одну даму, госпожу Эссарец. Ее собираются убить… Я ее хорошо спрятал, но она в обмороке, и ее нужно будет нести. Но нет! Лучше я пойду один… Как-нибудь устроюсь. Мне нужно знать, свободна ли та комната». Нужно вам сказать, — продолжал Вашеро, — что у него здесь было маленькое помещение, в котором он мог бы при надобности скрыться. Он это иногда и делал.

— Ну и что потом? — спросил Бельваль.

— Потом он ушел.

— Разве он не вернулся?

— В том-то и дело, что нет, и это меня беспокоит. Может быть, тот страшный человек напал на него или с дамой случилось несчастье, которого он опасался?

— С дамой случилось несчастье? Что вы говорите?

— Он мне сказал: «Нужно торопиться, чтобы спасти ее. Я был вынужден оставить ее там, но, конечно, ненадолго, иначе она задохнется… Недостаточный приток воздуха…»

Патриций бросился на старика. Он долго сдерживался, но мысль, что Коралия где-то близко и призывает его, умоляя спасти, окончательно лишила его способности здраво рассуждать.

— Вы скажете, наконец, нам, где она? — вскричал Бельваль. — С нами шутки плохи… Сейчас же говорите, где она… Вы слышите?

Дон Луис рассмеялся.

— Великолепно, капитан! Общение со мной, как видно, приносит плоды… Теперь мы, конечно, много добьемся от этого добряка.

— Говорить-то он ведь может. Язык же я ему не вырвал…

— Это все равно, — твердо возразил Вашеро. — Вы меня обманули! Вы враги господина Симона, и теперь я больше не произнесу ни слова.

— Ты не будешь говорить?

И Патриций выхватив пистолет, приставил дуло к виску Вашеро.

— Считаю до трех, и если ты не заговоришь, то увидишь, из какого теста сделан капитан Бельваль!

Вашеро вздрогнул.

— Капитан Бельваль? Вы сказали, капитан Бельваль?

— Да, да! Мое имя тебя немного освежило кажется?

— Вы и есть капитан Бельваль? Патриций Бельваль?

— К твоим услугам. И если через две секунды ты не скажешь…

— Патриций Бельваль… Вы враг господина Симона, и вы хотите…

— Я хочу его убить, как собаку, как только встречу, а заодно и тебя, так как ты его сообщник. Ах, негодяи! Ну, решил ты, наконец?

— Несчастный! — пробормотал Вашеро. — Вы не знаете, что делаете. Убить господина Симона! Вы? Вы? Но вы последний человек, который мог бы…

— Но говори же, наконец! — закричал Бельваль.

— Вы хотите убить господина Симона, вы, капитан Бельваль! Вы…

— Да почему же нет? Почему?

— Потому что вы его сын!

Весь гнев Патриция, вся его тревога за Коралию улетучились. На смену этим чувствам пришло изумление.

— Сын Симона? Что ты плетешь? Неужели ты не мог ничего лучше выдумать, чтобы спасти своего приятеля? Ловко! Не убивайте его, потому что он ваш отец! Отец капитана Бельваля — это чучело, Симон Диодокис!

— Послушайте, капитан, — вмешался дон Луис, — позвольте мне разобраться в этом деле… Это займет всего несколько минут и нас не задержит.

И он обратился к старику:

— Объяснимся начистоту, господин Вашеро! Мы все здесь одинаково заинтересованы. Пожалуйста, успокойтесь и отвечайте только на мои вопросы. Симон Диодокис — не настоящее имя вашего благодетеля, не так ли?

— Да.

— Его зовут Арман Бельваль, а та, которая его любила, называла его Патрицием Бельвалем?

— Да, и так же зовут его сына.

— Однако Арман Бельваль пал жертвой заговора, составленного также и против матери госпожи Эссарец, которую он очень любил.

— Да, но умерла только мать Коралии…

— Это было 14 апреля 1895 года?

— Да, это совершенно точная дата.

Бельваль схватил дона Луиса за руку.

— Пойдемте, — умоляюще шепнул он. — Коралия во власти этого демона…

— А вы не допускаете мысли, что этот демон ваш отец? — возразил дон Луис.

— Вы с ума сошли!

Капитан опустился на стул, сжав руками голову, точно боясь, что его череп разлетится на куски.

Дон Луис пристально посмотрел на него и взволнованно обратился к старику:

— Итак, рассказывайте, господин Вашеро. Только побыстрее!