Золотой треугольник

Обитатели монастырей живут приношениями и милостыней, в смирении и медитациях, погружаясь в себя и стремясь в своем внутреннем мире обрести смысл жизни. Для общества такие люди тоже потеряны, но это все же не наркоманы, которые увеличивают количество грабежей, убийств и мелких краж или сами занимаются продажей одурманивающих ядов.

Правда, и монастыри — не выход из создавшегося положения. Что такое 20 тысяч вылеченных в стране, где, по официальной статистике, 600 тысяч наркоманов?

Это лишь еще одна свеча, зажженная во тьме.

Иглы и тоник

Во всех странах, где наблюдается массовое распространение одурманивающих ядов, ведутся поиски способов излечения наркоманов. В Гонконге, например, существует принудительная лечебница Таи Лам, вмещающая до семисот больных-заключенных. В крошечной английской колонии с самым высоким в мире процентом распространения наркомании открыто также двадцать государственных клиник, где жертв героина лечат с помощью метадона. Число пациентов колеблется в зависимости от успехов полиции. В августе 1977 года, после разгрома мощного контрабандистского синдиката, туда ежедневно обращалось за помощью до 6400 мужчин и женщин — жертв прервавшейся поставки наркотиков из «золотого треугольника». Только метадон помогал перенести вынужденный абстинентный синдром.

В последнее время полиции удалось разгромить большинство крупных гангстерских группировок. В сентябре 1979 года, когда борьба с наркотиками достигла апогея, число наркоманов, желающих прибегнуть к медицинской помощи, доходило до 800 в день. К сожалению, среди четырехмиллионного населения колонии всегда найдется достаточно предприимчивых людей, которые в погоне за наживой готовы пойти на риск и обновить прежние каналы контрабанды.

Наибольших успехов в борьбе с наркотиками на Дальнем Востоке пока что добились Китай и Вьетнам.

Раймон Дюк возглавлял в Сайгоне бандитскую шайку. Приговоры судов, куда его время от времени доставляли, не слишком его волновали, из камеры он в любой момент мог выйти на прогулку в город. Когда же тюремные нары ему надоедали, он просто-напросто не возвращался за решетку. Если ему не удавалось подкупить надзирателей, банда освобождала своего главаря силой. Но у Раймона Дюка была слабость: рабская зависимость от наркотиков.

— Когда мы задержали его после освобождения Сайгона, он презрительно смеялся и заверял нас, что не изменит образа жизни. Он не признавал новой власти и недооценивал нашу систему лечения, даже попав в лечебный центр «Фатима» неподалеку от Сайгона, ныне города Хошимина. «Фатимой» этот центр назвали потому, что первоначально там находилась церковь секты методистов — Fatima methodist church. Мы называем его школой, — рассказывал начальник вьетнамского управления по социальным вопросам Чан Зань Ча.

— Несколько месяцев, проведенных в школе, подействовали на Раймона Дюка. Впервые в жизни он оказался среди нормальных людей. Постепенно он уверовал в гуманную политику нашего правительства и в свою способность жить без наркотиков. Теперь он уже не помышляет о бегстве. В заведении, состоящем из бывших наркоманов, он возглавил самоуправляющийся коллектив и даже помогал нам в Сайгоне бороться с оставшимися на свободе уличными торговцами наркотиками. Причем мы его к этому не принуждали. Просто он решил, что необходимо всех наркоманов избавить от этой рабской зависимости.

— Разве предательство не противоречит «кодексу» преступного мира?

— Он больше не считает себя бандитом. Впрочем, он не выдавал торговцев полиции, а пытался убедить их бросить свое занятие, потому что оно вредит людям, — назидательно сказал Чан Зань Ча.

— В борьбе с наркоманией нередко оказывают помощь и родственники, даже обыкновенные прохожие на улице, — добавил Куэ, работник управления по социальным вопросам, эксперт по наркомании.

— После освобождения Юга мы обследовали большое число наркоманов. Иначе бы у нас не сложилась общая картина. Куэ взял со стола необычайно интересный документ: ни в одной стране, затронутой массовой наркоманией, не удалось поставить на учет всех больных и собрать надежные сведения о распространении наркотиков. Цифры потрясали больше, чем пространные объяснения.

Перед освобождением Сайгона здесь было 150 тысяч наркоманов. 98 % из них — моложе 35 лет (0,5 % в возрасте до 14 лет, 82 % — от 15 до 25 лет, 16,2 % — от 25 до 35 лет). Статистика вскрывает не только социальные корни наркомании, но и ее зависимость от политической обстановки, а также показывает, какие социальные группы были особенно глубоко затронуты войной.

Поразительные результаты дало изучение образовательного ценза. Неграмотных среди наркоманов было всего 0,5 %. Чем выше уровень образованности, тем больше склонность к наркотикам (начальное образование — 18,2 %, полное среднее — 31,6, гимназическое и высшее — 49,7 %).

— Нам и теперь относительно нетрудно выявлять наркоманов. В основном они живут в больших городах и происходят из состоятельных семей. В деревне, где много неграмотных, наркотики почти неизвестны, — объяснял Чан Зань Ча.